Созидайте дух!

Поморские славяне до такой степени почувствовали свою силу, что совершали ответные набеги на Данию — родину норманнов. Новгородцы совершили морской реванш-поход и взяли шведскую столицу Сигтуну, откуда вывезли в качестве трофея бронзовые двери Сигтунского собора. А когда пошли в союзе с киевским князем Олегом брать Константинополь, взяли с собой эстов (эстонских воинов). Все прибалты тогда были в зоне культурного влияния западных славян, а не немцев.

И торговля на Балтике была создана купцами славянского Поморья. А помимо того, плавали они через Двину, Ладогу и Волгу до Каспийского моря, А дальше ходили караванами до Хорезма, торговых городов Закавказья, Багдада и Индии — достаточно вспомнить Афанасия Никитина. И Черное море не просто так указано на всех картах того времени как Русское море.

Скандинавские князья посылали своих сыновей получать образование в Новгород и Киев. Саги сохранили исторический казус. Дочь шведского короля Ингигерда была уже просватана за норвежского конунга. Не зная об этом, Ярослав Мудрый сделал свое предложение. В таких случаях выбирали того жениха, отношения с которым важнее и выгоднее. Шведский король предпочел православного киевского князя, чем опозорил норвежского коллегу и удивил весь католический мир.

Только в начале XIII века при поддержке Папы Римского немцы начали продвижение на восток. Трудно сказать, во что мог вылиться этот первый «дранг нах остен». Вполне вероятно, что наших предков ожидал насильственный переход под длань Ватикана. Но тут на разрозненные славянские княжества обрушились орды степняков…

Приятно сознавать, что далекие предки в чем-то превосходили другие народы, а кого-то били в порядке ответной меры. И глупо этого стесняться. Идея силы и победы у человека в крови.

Какой же сделаем вывод из экскурса в далекое прошлое? Наверное, такой. Воспитание без изучения истории своего народа — не воспитание. А изучение истории без воспитания патриотизма — не обучение.

Два взгляда на русскую историю

Восстание декабристов, как известно, не кончилось казнями и сибирской ссылкой. Разбуженное русское общество начало обсуждать свое прошлое и будущее.

В частности, западник П.Я. Чаадаев превозносил Европу и был невысокого мнения о своем народе. У славянофила К.С. Аксакова были прямо противоположные взгляды.

Истина посередине?

Это пусть читатель решит сам.

Пётр Чаадаев:

Народы в такой же мере существа нравственные, как и отдельные личности. Их воспитывают века, как отдельных личностей воспитывают годы.

Все народы Европы имеют общую физиономию, некоторое семейное сходство… Идеи долга, справедливости, права, порядка… родились из самих событий, образовавших там общество… Это и составляет атмосферу Запада; это больше, нежели история, больше, чем психология: это физиология европейского человека…

Когда же мы свергли чужеземное иго, наша оторванность от общей семьи мешала воспользоваться идеями, возникшими за это время у наших западных братьев…

Мы, можно сказать, некоторым образом народ исключительный. Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-то важный урок… но кто может сказать… сколько бед суждено нам испытать, прежде чем исполнится наше предназначение?

Константин Аксаков:

Первый, явственный до очевидности, вывод из нашей истории и свойства русского народа есть тот, что это народ негосударственный, не ищущий участия в правлении, не желающий условиями ограничивать правительственную власть…

Отделив от себя правление государственное, народ русский оставил себе общественную жизнь… Не желая править, народ наш желает жить, разумеется, не в одном животном смысле, а в смысле человеческом. Не ища свободы политической, он ищет свободы нравственной, свободы духа, свободы общественной — народной жизни внутри себя…

Сей взгляд русского человека есть взгляд человека свободного. Признавая государственную неограниченную власть, он удерживает за собою свою совершенную независимость духа, совести, мысли.

Общественное мнение — вот чем самостоятельно может и должен служить народ своему правительству, и вот та живая, нравственная и нисколько не политическая связь, которая может и должна быть между народом и правительством.

Правительству — право действия и, следовательно, закона; народу — право мнения и, следовательно, слова. Вот русское гражданское устройство!