Созидательный реванш. Сборник интервью

— Вообще-то, есть такие вопросы, которые писателям задавать неприлично. Ведь так можно договориться до крайностей. Скажем, у меня в новой пьесе, которая сейчас репетируется в Театре сатиры, возникает история лесбийской любви. Один из моих героев, допустим, гомосексуалист, значит, выходит, и я нетрадиционной ориентации. А я — традиционной. Это какое-то, я бы сказал, упрощенное понимание литературы. Писатель черпает информацию о жизни не только из своей собственной практики. Те авторы, что отталкиваются исключительно от личного опыта, очень быстро исписываются. Как правило, это авторы одной-двух книг. Серьезными же писателями становятся те, кто умеет аккумулировать и моделировать чужой жизненный опыт. Потому что пройти через все сам ты не можешь. При всем своем желании, если писатель мужчина, он даже на час не сможет побывать в теле женщины. Кстати, многие читательницы признавались, что мне удалось очень точно описать чисто женские эмоциональные состояния, даже физические…

Е. Трофимова, Москва:

— Мат в литературе — допустимое явление? Или же употребление оного автоматически снимает с произведения статус художественности и переводит его в разряд чтива?

— Вопрос достаточно сложный. Я считаю, что если писатель хорошо владеет родным языком, он всегда сможет, обойдясь без мата, вызвать у читателя необходимые ассоциации. Понимаете, есть такое табу на употребление ненормативной лексики. Оно же не случайно возникло, значит, есть какие-то внутренние механизмы, если то, что можно в мужской бане, уже нельзя при женщинах. Общество каким-то образом регулирует эти отношения через язык. Почему литература должна их нарушать? Если писатель, не задумываясь, использует нецензурную брань, почему тогда, скажем, актеры не могут испражняться на сцене? Это тоже есть в жизни, правильно? Мне кажется, нецензурная брань идет во многом просто от неуверенности в себе, от неумения достичь художественного эффекта не запретными средствами. Хотя, надо сказать, что у некоторых писателей нецензурная брань просто вызывает отвращение, как, скажем, у Ерофеева. А, допустим, в романах Лимонова она у меня почему-то отвращения не вызывает, хотя все равно я считаю, что можно было обойтись и без нее. Это, видимо, зависит от таланта. Если человек талантлив, и он все-таки решил пойти на употребление табуированной лексики, даже в таком случае он находит какую-то приемлемую форму. Но это уже сравнительный анализ. В целом же я считаю: раз есть такое табу, значит, так надо. В противном случае литература с нецензурной бранью должна продаваться там же, где порнуха и фаллоимитаторы и т. д. Это уже не общенациональная литература, а ее маргинальный фланг. Детей и подростков надо держать от него подальше.

Оксана, Московская область:

— Юрий Михайлович! Кого бы из современных молодых писателей вы бы назвали талантливым? Кого бы порекомендовали читать? А то заходишь в книжный, глаза разбегаются, а начинаешь читать — неинтересно…

— Надо сказать, талантливых молодых писателей достаточно много. Я просто здесь не хочу, что называется, переходить на личности, кого-то можно забыть — обидятся. В этой связи я бы рекомендовал следить за обзорами «Литературной газеты». Мы стараемся давать достаточно объективную картину, независимо от того, нравится нам, допустим, стилистическая направленность автора или не нравится.

Мария, Москва:

— Уважаемый Юрий Михайлович! В последние несколько лет создалось впечатление, что «ЛГ» стала уж слишком политизированной. А вот литературы как раз там немного осталось. Не хотели бы исправить ситуацию?

— Я уже сталкивался со случаями, когда люди, давно не читавшие «ЛГ», задают подобные вопросы. Как раз последние пять лет я и потратил на исправление вот этого перекоса, потому что когда я пришел в газету, она была действительно слишком политизированной. А сейчас у нас политика занимает в газете две полосы, а литература 6–7 полос. То есть даже по сравнению с советской «Литературной газетой» у нас литературы стало гораздо больше. Я уже не говорю о приложениях. Так что нет, Мария, наоборот, мы все время наращиваем именно культурологическую составляющую нашей газеты. Читайте нас почаще, тогда таких вопросов не будет.

Кирилл, Москва: