Сознайся

Фыркаю, не в состоянии сдержаться, и смахиваю слезы. Бородач и так думает, что я какая-то депрессивно-ненормальная, нечего давать ему очередной повод в этом убедиться.

— Стюарт, твой голос больше был похож на голос Патрика из Спанчбоба, чем на крутого робота, — беру чашечку и блюдце, направляясь к Бородачу. — Ты не крутой робот. Не крутой.

— У тебя острый язычок, Эллиз. Ты в спальне тоже любишь шептать гадости?

— Шептать, что ты! Я их ору, что есть мочи, — смеюсь, усаживаясь напротив Бородача.

— Значит, в спальне ты громкая, — улыбается Стюарт.

— Как и в душе, и когда слушаю радио. Поорать — это явно моё.

— Я не про то.

— Да, понимаю я все, бородатый дядька. Кстати, почему ты опять распустил эту растительность на своём лице? — морщусь, осматривая Стюарта.

— Это тренд.

— Это лень! — взмахиваю руками, активно жестикулируя.

— Ну и рот, — смеётся Бородач, хватаясь за голову, — я приютил монстра.

— Тут я должна тебя пожалеть и стать покладистой? — поднимаю брови, улыбаясь.

— Было бы здорово.

— Не дождёшься.

— Мне нравится твой нрав. Это необычно. Даже в горе ты не можешь сдержаться от саркастических изречений, — замолкает Стюарт, глядя мне в глаза. — Это из-за твоего мужа? — шепчет Бородач, указывая на мои красные глаза.

— Это не твоё дело, — шепчу, чувствуя, что готова снова расплакаться.

— Я могу помочь с разводом. Все улажу и ты забудешь обо всем.

— Знаешь, Стюарт, в моей жизни были мужчины, которых я могла с лёгкостью забыть. Но это не тот случай, — шмыгаю, поджимая колени к животу, — я не хочу терять все, что у меня есть с этим человеком.

— Но ты же несчастна.

— Я несчастна без него, — огрызаюсь, отворачиваясь от Бородача.

— По себе знаю, что иногда лучше отпустить. Эллиз, говорю тебе, как опытный и разведённый мужчина, — смеётся Стюарт, разряжая мой агрессивный настрой.

— Говоришь, как самовлюблённый бородач, — хмыкаю и снова тянусь за кофе.

— Давай поговорим о чем-то другом? Может, у тебя есть какие-то ко мне вопросы? Все-таки, ты теперь живёшь со мной, — смеётся Стюарт, запрокидывая руки за голову.

— Ох. Если уж ты сам предложил сменить тему…

— Что тебя интересует?

— Ты везде перестал следить за собой и отпустил бороду? — произношу достаточно быстро, понимая, что он не сразу уловил суть вопроса. Проходит каких-то пара секунд и Стюарт “складывается пополам” от смеха, истерически хлопая ладонью по дивану. А что такое? Он же сам предложил спросить его о чем угодно!

— Боже, — все ещё смеётся Бородач, вытирая слезы с глаз, — ты непредсказуема. Такое спросить.

— Можешь не отвечать, — смеюсь, допивая кофе.

— Ладно, — встаёт Стюарт и подходит ко мне, расстёгивая ширинку, — сейчас все покажу, чтобы ты больше не терялась в догадках, — произносит Стюарт.

Я громко визжу и роняю кружку прямо на белоснежный диван, выскакивая с места.

— Уйди! Изыди! Я пошутила! — кричу я, убегая в свою комнату.

— Там есть засов! — кричит бородач.

— Где?

— В комнате. Можешь закрыться и не бояться, что я приду к тебе продемонстрировать что-нибудь ночью, — смеётся Стюарт.

— Эм… Спасибо! — закрываю дверь и обнаруживаю, что дверь и вправду закрывается на засов. Все. Теперь я в домике. Теперь никому меня не найти. Улыбаюсь и смотрю вперёд, потихонечку теряя положительный настрой. Эти дурацкие отвлечения и глупые разговоры все равно не могут помочь мне залечить душевную рану. Я люблю того, кто сделал мне больно. Я такая жалкая! Снова всхлипываю и плетусь к кровати, чтобы снова утонуть в жалости к себе и горючих слезах. Чертов Томас Кент!

***

Томас

Возле квартиры Лиззи отвратительный магазин. Единственное, что я смог здесь найти из спиртного — это ракы. Будто это турецкий магазин, а не Нью-Йорковский супермаркет. Я даже не пробовал этого пойла, но помню передачу про путешествия, где ведущий наливал в этот напиток воду и цвет жидкости становился белым. С недоверием смотрю на бутылку, но все-таки беру две, потому что сейчас я чертовски хочу напиться. Иду к кассам, смотря на стойку со сладостями. Не то, чтобы я хотел конфет, но эти сладости очень необычные. Красивые какие-то. Хмыкаю и прохожу к кассе, где меня встречает мужчина в длинной арабской пайте. Куда я попал? Смотрю на пакеты со странным названием “Гузель” и осознаю, что я нашёл, наверное, единственный Турецкий магазин во всем Нью-Йорке. Я крайне удачливый человек.

— Я бы посоветовал вам к этому напитку бобовую пасту, — улыбается мужчина, а я пытаюсь сдержать свою физиономию от искривления. Бобовую пасту? За что он так меня ненавидит?

— Нет, спасибо. Мне только это, — ставлю бутылки на прилавок и протягиваю карту для расчёта.

— Как скажете, — улыбается мужчина, заворачивая бутылки в бумажный пакет. — Это наша визитка, буду рад, если вы посоветуете наш магазин всем знакомым.

“Ага, сейчас. Уже разбежался”- думаю про себя, но учтиво киваю мужчине.