Сознание и вещи. Очерк феноменалистической онтологии.

Иными словами, мы можем поставить вопросы о необходимости упомянутых онтологических установок и о полноте этого и любого другого списка аналогичных установок. У нас будут шансы ответить на них, если нам, к примеру, удастся показать, что перечисленные установки предполагают друг друга или могут быть выведены из какого-то заведомо универсального принципа. Так и окажется. Вскоре мы увидим, что как экзистенциальная, так и каузальная вера проистекают из уже известного нам принципа соответствия.

Начнем с каузальной веры. Как только что было сказано, она состоит в нашей уверенности в том, что не существует беспричинных событий. Мы уже отмечали, что под причиной можно понимать событие, свершение которого с необходимостью, т. е. всегда (необходимая связь различных событий не может быть предметом непосредственного восприятия — иначе они не мыслились бы как различные и отделимые друг от друга — и выражается через темпоральный модус постоянства, который, напротив, может быть наглядным), сопровождается свершением следующего за ним другого события, действия. Осторожность моих выражений связана с тем, что, хотя упомянутое понимание причины передает интуицию зависимости следующих друг за другом событий, характерную для обыденного понимания причины, в современной литературе можно встретить и другие трактовки этого понятия. К примеру, под причиной события С нередко понимают такое событие S, которое является необходимой частью такого события А, наличия которого достаточно для того, чтобы за ним последовало событие С. И надо признать, что такое понимание[14] еще лучше соответствует обыденному словоупотреблению.

Пример пояснит сказанное. Вообразим комнату, в которой что-то происходит, например один мяч ударяется в другой и сдвигает его. Мы, естественно, скажем, что причиной движения второго мяча — события С — было движение первого мяча — событие Р. Понятно, однако, и то, что движение первого мяча не вызвало бы движения второго мяча, если бы он был прикреплен к полу, если бы природные силы оказались чем-то нейтрализованы и т. п. Поэтому событие Р не является достаточным для свершения события С. Достаточным условием его свершения логично счесть совокупность локальных факторов. С другой стороны, при наличии этих факторов, за исключением Р, событие С тоже не случилось бы. Значит, Р есть необходимая часть комплексного события А, достаточного для свершения С.

У такого определения причины, однако, есть недостатки. Прежде всего, его соответствие обыденному словоупотреблению вовсе не безусловно. Если мы признаем существование достаточных условий свершения события С, то мы должны также признавать существование минимально достаточных условий его свершения, исключающих из достаточных условий разного рода избыточные элементы. Сторонники упомянутой концепции, разумеется, учитывают этот момент и говорят именно о минимально достаточных условиях. Но проблема в том, что если эти минимально достаточные условия не совпадают с Р (что очень вероятно), то, помимо Р, мы должны признавать и другие необходимые условия свершения события С (образующие вместе с Р минимально достаточное условие его свершения, т. е. А: все компоненты минимально достаточного условия свершения события С по определению необходимы для его свершения в контексте этого минимально достаточного условия; если бы они не были необходимыми, то их можно было бы исключить и сформулировать минимально достаточное условие без их участия). Но в таком случае — если обратиться к приведенному выше примеру — причиной движения второго мяча можно будет назвать и, к примеру, его незакрепленность на полу. Однако в обыденной речи мы не говорим о подобных фоновых факторах как о причинах событий. Другой недостаток определения причины как необходимой части достаточного условия свершения события состоит в том, что, принимая его, мы оставляем безымянным комплексное событие А, минимально достаточное для свершения С. Но оставлять его безымянным не стоит. Поэтому я буду называть «причиной события С» именно минимально достаточное событие А, т. е. такое событие, повторение которого в нашем мире в любом окружении гарантированно вызовет событие С, притом что всякое уменьшение (хотя и не замена) его компонентов приведет к тому, что событие С не будет вызываться при условии отсутствия в этот момент времени других возможных причин С. Компоненты события А будут именоваться «компонентами причины события С». Многие из них имеют фоновый характер. Однако на этом устойчивом фоне иногда выделяется какой-то особый, «действующий» компонент. Этот компонент обычно вносит заметные изменения в общую неподвижную картину. Думаю, можно оставить за ним название «производящей причины», устранив тем самым принципиальные расхождения с обыденным словоупотреблением .