Сознание пишет. Беседы по почте с Рамешем Балсекаром

…Мои отношения с Рамешем постепенно вошли в новую стадию. Вопросы иссякли, и во время бесед я больше не прислушивался к словам. По мере углубления любви к гуру зависимость и желание получить от него что-то исчезли. Со временем я позволил себе еще больше сблизиться с ним и таким образом стал членом одной большой семьи. Это дало мне то, что я не мог найти в собственной семье.

Я оставил свой бизнес и полностью сосредоточился на организации семинаров в Коваламе и Мюнхене. Я занялся переводами записей с беседами Рамеша, а позже сделал первые переводы его книг на немецкий. Иногда мне хотелось зашвырнуть все это «безумие» подальше! Но, черт побери, кто может зашвырнуть что!

По мере более глубокого проникновения понимания в мой ум, осознание стало принимать все более тонкий характер. Я заметил, что взлеты и падения в моей жизни начали выравниваться. Неприемлемое стало более приемлемым, а взлеты не были больше такими заоблачными. Однажды, находясь в состоянии полного отчаяния, я пожаловался Рамешу в письме: «Это чертово понимание лишило меня всех моих иллюзий!»

Во всех этих аспектах развития всегда сохранялся сильный элемент «я», который действовал, достигал, отпускал и т. д. За шесть лет моего знакомства с Рамешем мне снова и снова говорилось об этом. Несмотря на мое глубокое погружение в него, я по-прежнему ощущал, что существует «я», которое делает все эти вещи!

Тихо и почти незаметно осознание этого простого факта, казалось, проникло в повседневный поток мыслей. Свидетельствование, о котором Рамеш так часто говорит, стало частью моей жизни. И конечно, при всем этом присутствовал ум, жаждущий «улучшения», давая возможность для дальнейшего процесса свидетельствования.

Рамеш называет это явление, которое неизбежно в жизни каждого индивидуума, маятником, качелями. Мой ум так рисует следующую ментальную картину этого маятника:

Я, Гейнер, сижу в лодке посреди быстро текущей реки, не имея никакой возможности управлять ею. Иногда, когда вдоль берега идет наблюдатель, он видит меня сидящим в лодке и плывущим вниз по реке жизни. А иногда есть только «я» в этой лодке, а на берегу никого нет. Похоже, жизнь и представляет собой такого рода колебание между мной, сидящим в лодке, и НИМ, идущим по берегу, – и каким-то образом это кажется довольно приемлемым. Похоже, всегда сохраняется шанс – в тот или иной момент – взглянуть с берега на то, что происходит в лодке; в лодке, которая именуется жизнью.

Гейнер.

Россдорф, Германия, 19.12.1995 г.

Когда-то, в начале 1939 г., я пришла в этот мир маленькой девочкой. Помню, что какое-то время я была очень счастлива. Начало Второй мировой войны было для меня ужасным периодом жизни, наполненным драками, насилием, болью и горем. Это было подобно пребыванию в аду. За годы своей жизни я прошла через огромные страдания, через рак и смерть своего любимого старшего сына и, наконец, через страшные мучения, связанные с духовным поиском.

В течение сорока лет я искала Бога в церкви, но так и не нашла. Затем я искала счастья в личных отношениях – и не нашла его. Затем, когда эти отношения распались, я начала самостоятельную жизнь. Именно тогда я совершила свою первую поездку в Индию, где спустя три года я нашла своего любимого гуру, Рамеша Балсекара. Наверное, лучше сказать, что это он нашел меня. Он ввел меня в эти отношения, отношения между гуру и учеником, с невероятной силой, над которой у меня не было никакого контроля. С того времени я напряженно работала, чтобы заработать деньги, необходимые для того, чтобы отправиться к нему при первой возможности. Находясь в Индии, я внимала его словам. Я посетила, наверное, пять двухнедельных семинаров и несколько раз посещала его в его бомбейском доме, где он живет со своей женой Шардой.

Вначале самым важным для меня были его слова. Они были подобны мощным ударам молота, разбивавшим все надежды, мечты и концепции маленькой девочки, теперь уже женщины. Эта работа молотом продолжалась год за годом. При параллельном чтении его книг разрушение шло полным ходом. Любопытно, что года через три во мне возникло особое желание. Я слушала слова Рамеша, и вдруг во мне родилась неуемная жажда просветления. Я думала о просветлении как о конце поиска, как о месте любви. И я хотела, чтобы мой гуру дал мне его, хотя он и говорил мне, что гуру не может сделать этого. По мере того как стремление к просветлению росло, усиливалось и страдание.

В декабре 1994 г. я отправилась в Бомбей на четыре недели. Каждый день я была рядом со своим любимым гуру. Когда я впервые вошла в его дом и начала говорить, он встал и высоким голосом закричал на меня: «Почему вы все еще ходите кругами?… Снова и снова все то же кружение, оставайтесь дома и думайте о Боге». «Оставайтесь дома, пребывайте в покое и думайте о Боге», – как часто он говорил мне эти слова.