Сознавайтесь, Флетч!

— У уборщицы должен быть ключ. У подружки — нет. Но я понял, к чему вы клоните, мистер Флетчер. Ключи от квартиры могли быть и у других людей.

— Этим утром миссис Сэйер нашла ключ. В прихожей, у самой стенки.

— Ключ от вашей квартиры?

— Нет. От номера отеля.

— Как интересно.

Флетч глянул на бирку.

— На бирке написано: «Логэн-Хилтон 223». Как ваши люди могли не заметить его?

— Действительно, как? Возможно, его там просто не было. Не обнаружили они и предсмертной записки.

— Чего?

— Разве не эту версию разрабатываете вы сегодня утром, мистер Флетчер? Девушка открыла дверь собственным ключом, разделась в вашей спальне, вышла в гостиную и ударила себя по голове.

— Я еще не успел приступить к какой-либо версии, инспектор.

— Я это знаю. Вы просто стараетесь хоть чем-то помочь. Но даже в свою защиту вы придумываете что-то неудобоваримое. Впервые встречаю человека, столь безразличного к убийству, которое он, возможно, совершил.

— Что написано в водительском удостоверении?

— Рут Фрайер жила в Майами, штат Флорида.

— И все? Более вы ничего не узнали?

— Стараемся, мистер Флетчер, стараемся. Может, сегодня выскочит что-нибудь интересное.

— Я сохраню для вас этот ключ.

— Мы уже наткнулись на одну любопытную деталь. Я позвонил в таможенный контроль. Вы прибыли вчера в половине четвертого. Рейсом Рим — Бостон номер 529, авиакомпании «Транс Уорлд Эйрлайнс».

— И что тут любопытного?

— Вас зовут не Питер Флетчер. В вашем паспорте написано Ирвин Морис Флетчер.

Флетч промолчал.

— Почему человек лжет в такой малости? — задал Флинн риторический вопрос.

— Поступили бы вы иначе, инспектор, если б вам дали имена Ирвин и Морис?

— Естественно, — ответствовал Флинн. — Меня назвали Фрэнсис Ксавьер.

Глава 7

Флетч замешкался, прежде чем на углу Арлингтон-стрит повернуть налево.

Шагая по вымощенному брусчаткой тротуару, он поднял воротник пальто. В окнах контор по его правую руку горел свет. После долгих жарких месяцев октябрьский воздух приятно холодил лицо.

Отель «Риц-Карлтон» он заприметил за полтора квартала, прошел через вращающуюся дверь, пересек вести бюль и в киоске купил карту Бостона и «Морнинг стар».

Повернувшись спиной к киоску, увидел, что есть другой выход, направился к нему и оказался на Ньюбюри-стрит.

На ходу пролистал газету. Сообщение об убийстве попало на пятую страницу. Заметка занимала три абзаца. Без фотографии. Он упоминался во втором абзаце, как «Питер Флетчер». Там же говорилось о допросе. В третьем абзаце указывалось, со ссылкой на полицию, что в квартире кроме него и убитой девушки никого не было.

Приведенные факты не оставляли сомнений в его виновности. И бостонская пресса не проявила никакого интереса к этой истории.

Флетча это не удивило. Исход однозначный — обвинительный приговор и наказание Питера Флетчера. Никаких загадок. Все просто, как апельсин. Читателя этим не заинтересуешь.

Объявления занимали предпоследнюю страницу. На последней хозяйничали комиксы. Флетч оторвал колонку «Гаражи в аренду» и бросил газету в урну. Оторванную полоску и карту убрал во внутренний карман пальто.

Галерея Хорэна располагалась в следующем квартале. Без всякой вывески. Старый городской дом, деревянные ворота гаража слева от крепкой на вид двери с кнопкой звонка. Справа — два забранных решетками окна. Такие же решетки на окнах второго, третьего и четвертого этажа. Не дом, а крепость.

На медной табличке под звонком значился лишь номер дома, без указания фамилии владельца.

Дверь отворилась, как только Флетч нажал на кнопку звонка.

Флетча встретил мужчина лет шестидесяти в темно-синем фартуке от груди до колен. Из-под него виднелись белая рубашка с черным галстуком, черные брюки, начищенные черные же туфли. Дворецкий, оторвавшийся от чистки столового серебра?

— Флетчер, — представился Флетч.

Справа от прихожей, в когда-то семейной гостиной, всю обстановку составляли предметы искусства. Проходя мимо двери, Флетч увидел картину Россетти на мольберте, Руссо — на дальней стене. На пьедестале стояла танцовщица Дега.[3]

Поднимаясь по ступеням, Флетч обратил внимание, что дом снабжен системой кондиционирования. Через каждые пять метров на стенах висели термометры с абсолютно идентичными показаниями. В воздухе не чувствовалось ни малейшего запаха, указывающего на существование человека. Немногие из крупнейших музеев мира могли позволить себе такие дорогостоящие системы.

Мужчина, встретивший Флетча, молча препроводил его в комнату на втором этаже и закрыл за ним дверь.

Прямо перед дверью на мольберте стояла картина Коро.[4]

Хорэн поднялся из-за стола, сработанного во Франции не одно столетие назад, чуть кивнул, в Европе это называлось «американский поклон», и по мягкому персидскому ковру пошел навстречу, протягивая руку.

— Вы моложе, чем я ожидал.

Влажное от мороси пальто Флетча он повесил в стенной шкаф.

На столике между двумя маленькими удобными диванчиками стояли кофейник, чашечки, сахарница, кувшинчики с молоком и сливками.

— Сахар, молоко, сливки, мистер Флетчер.

— Только кофе, пожалуйста.