Созвездье Пса

Одним из следствий «потери лица» стала очевидная атрофия религиозных, общественных и даже нравственных традиций. Для городов Причерноморья становятся характерным явлением с одной стороны многочисленные восточные культы, иногда весьма странные и экзотичные, с другой — постоянные мелкие конфликты как в собственной среде, так и с римскими властями, а на Боспоре — внутри правящей верхушки. Эти хорошо знакомые и нам явления надежно фиксируют назревающее неблагополучие.

Иной становится и политика Империи. Еще до готской экспансии римские власти начинают откупаться от приграничных «варваров», создавая смертельно опасный в конечном итоге прецедент. Неудивительно, что именно это обстоятельство придало смелости готам, которые начали свои отношения с Римом именно с требования своей доли этой «дани». Таким образом, внешне прочная и надежно защищенная имперская граница была внутренне нестабильна и вдобавок не имела надежного тыла.

Неудивительно, что готский удар был столь сокрушителен. Его последствия были чрезвычайно многообразны, но в любом случае весьма невыгодны для Рима. Дело было не только в том, что были разрушены Ольвия, Тира, многие мелкие населенные пункты в Крыму, на долгое время потерян Боспор. Империя понесла огромные убытки в результате опустошения малоазийских и балканских провинций, что в конечном счете дестабилизировало все государство. Кроме того, после готских походов морское господство Рима в Причерноморье фактически прекратилось

— остатки римского флота были уже неспособны противостоять «варварам». Морские сражения с готами и их союзниками шли уже непосредственно в Средиземноморье. Таким образом, «морская» граница была прорвана и полностью дестабилизирована на всем протяжении и на всю глубину…

И снова дымится чай, а мы поедаем дежурную пачку печенья. Компанию на этот раз нам составляет Маздон, который сегодня в очередной раз не в настроении.

Нашего фотографа обидели. Обидели те самые проклятые лавочники, которых он регулярно предает анафеме. Лавочники оказались из магазина «Юбилейный», что у самого поворота к центру Себасты. Обидели же они Маздона тем, что потребовали у него паспорт — с севастопольской пропиской, само собой, потому как тем, кто без прописки, продавать не велено…

…Коммунисты пр-р-р-ро клятые!!!

Маздон подробно пересказывает свою речь, которую он держал перед продавцами и посетителями магазина, поминая права советского человека, историческую ответственность проклятых коммунистов перед страной, принадлежность провокаторов из «Юбилейного» к проклинаемому сословию лавочников

— а заодно и командующего Черноморским флотом адмирала Хронопуло, который все это и затеял.

Когда тема проклятых лавочников исчерпана, Маздон переключается на нечто более близкое — на ожидаемое посвящение. Его не особо волнует предполагаемый эстетический уровень действа, вполне достаточно того, что все будут в простынях и с распущенными волосами. Вполне фотогенично, а песни-вопли на эмульсию не запечатлеешь. Маздона заботит то, что посвящение, как всегда, начнется с запозданием, а значит, солнце уйдет, снимать станет трудно. Остаться Маздону без заказов, как пить дать!

Посвящение и вправду затягивается. В начале седьмого к нашей любимой «Базилике в Базилике» сходится офицерско-генеральский состав: Сенатор с домочадцами, Д. с супругой и двумя белокурыми наследницами. Здесь же оказываемся мы со Светой и Борисом. Воспользовавшись отсутствием действа, давно ожидающий тут Маздон спешит расставить нас в самых живописных позах и берется за дело. Ах, Маздон, да не надо мною пленку портить, лучше Свету сними!

Но Маздона уже не остановишь. Он заявляет, что сфотографирует всех и что именно для этого он целый год копил пленку, которой, как известно, в магазинах нет из-за проклятых лавочников и коммунистов.

Ну так тому и быть! Нас ставят к стенке… Шлеп… Еще раз шлеп… Да хватит, Маздон! Нет, еще раз — шлеп. Затем наш фотограф с клекотом набрасывается на Д., тот не возражает — его супруга любит семейные фотографии. Затем наступает очередь Светы.

…На фоне колонны. Мозаики. Алтаря. В очках. Без очков. В моей кепке системы «Дикий кот». И без моей кепки… Веселая, грустная, непонятная, чужая, своя…

Тем временем Сенатор развлекает нас размышлениями о политике. При слове «суверенитет» мне плохеет, и я отхожу подальше, чтобы наблюдать, но не слышать. Ну-с, курнем.

Рабочая тетрадь. Обратная сторона. С. 24.

…Но, наверное, еще более опасным стал моральный \итог. Готские походы не просто развеяли миф о могуще-f стве Империи. Они поставили под сомнение само сохранение Римской державы в прежних пределах. И следствия этого сказались чрезвычайно скоро…

Тем временем к нам подходит Саша-ленинградец, призраком давнего прошлого подтягивается Старая Самара, волоча свое брыкливое чадо. А вот и Гнус! Его Величество не пропускает ни одного посвящения.

…Трон Его Величеству, опахало Его Величеству, скипетр Его Величеству, корону Его Величеству, кол осиновый Его Величеству…