Созвездие

В овальном иллюминаторе (который, собственно, иллюминатором только именовался, а на деле был телескопическим экраном внешнего обзора) тускло голубела освещенная сторона планеты. Один материк был сплошь покрыт обледенелыми скалами; второй, экваториальный, почти сплошь заболочен, так что для высадки годилась только каменистая терраса, спускавшаяся от молодого горного массива, ощерившегося скальными пиками, к топкой равнине. На этот единственный пятачок и нацеливался штурман.

На экране корабельного компьютера ползли данные по климатическим условиям Чомпота — средние температуры, сезонные ветры, зависимость радиопомех от активности Прогиноны…

— Пропустим это? — полувопросительно обратился Тарумов к тяжело осевшему в кресле Феврие. — Погоду даст нам зонд, а на целый сезон мы тут вряд ли задержимся…

Штурман едва удержался от того, чтобы не спрятать руки за спину и там костяшками пальцев не постучать по деревяшке.

— Да-да, — отозвался он с преувеличенной озабоченностью. — У нас ведь шесть зондов, а с посадкой на Чомпоте ни у кого до нас затруднений не было, насколько я помню.

Помнить этого он, разумеется, не мог: космолетчик его класса держал в памяти от двухсот до трехсот планет, но Чомпот не входил в их число. Потому-то командир и предложил:

— А все-таки перепроверим предыдущие посадки…

Садился только «Аларм», разведчик, а «Мирко Сташич», ремонтник, ходил вокруг да около. Данные корабельного информатория были скупы, из них только следовало, что «Аларму» повезло почти так же, как и «Щелкунчику», с той только разницей, что у него полетели двигатели. Они вызвали ремонтник и болтались на стационарной орбите, пока не подошел «Мирко». При этом разведчики произвели вполне удовлетворительною съемку поверхности и набрали порядком статистики по атмосфере. База, оперативно разобравшись с этими данными, признала Чомпот к освоению не вполне пригодным, и поэтому высадка людей не производилась, а экипаж «Аларма» прямо на орбите перешел на ремонтник. «Аларм» был изрядно потасканной посудиной, и его решили бросить — то есть дистанционно опустили на поверхность, дабы он служил автоматическим маяком или, коли понадобится, пристанищем для потерпевших крушение.

— Надо бы задействовать маяк, — забеспокоился Тарумов. — Инженера по связи — в рубку!

Лодария, старший связист, вылез из люка бородой вперед. Следом показался угрюмый Воббегонг с очередной лентой в руках.

— Вы можете задействовать маяк на Чомпоте? — вместо приказа спросил Тарумов.

— А почему нет? — в своей обычной манере вопросом на вопрос ответил Лодария, постоянно раздражавший командира.

— Вызывайте Чомпот, — сухо сказал Тарумов.

— Это недолго. Только мне бы сначала наладить связь с Базой.

— Что-нибудь с передатчиком? — спросил Воббегонг.

— Боюсь, что с антенной. Ее выход там, в носовой части — не проверишь, пока не сядем.

Это и так было ясно: вся носовая часть, разгерметизировавшаяся при ударе, была наглухо перекрыта автоматическими щитами.

— Проще будет воспользоваться аппаратурой на «Аларме», - сказал Воббегонг. — Главное, быстрее. «Гиппократ» торопит.

— Теперь только сесть как можно ближе к этому разведчику, — почти просительно проговорил Тарумов. — Аппаратура на нем работала надежно — во всяком случае, когда «Мирко Сташич» вышел из зоны слышимости, База приняла все данные с АРПС.

Да, АРПС — автоматическая разведочно-поисковая станция, опустившаяся на поверхность вместе с обезлюдевшим «Алармом», долгое время посылала сведения об атмосфере, почве, растительности и прочих характеристиках этой малопривлекательной планеты, и сейчас все эти сведения, хранившиеся на всякий сличай в электронной памяти каждого корабля, светлыми колонками цифр и обозначений проскальзывали по экрану. Животный мир полностью отсутствовал, даже на уровне простейших, но вот плотность зеленой массы на квадратный километр позволила бы там разводить стада мастодонтов и протоцератопсов.

Но сейчас это мало кого интересовало, и Тарумов протянул уже было руку, чтобы выключить подачу данных, когда на экране возникла лаконичная надпись:

«СЛЕДЫ ВНЕЗЕМНЫХ ПОСЕЩЕНИИ ЛЕМОИДЫ(?!)»

— Что? — вне себя крикнул Тарумов. — Еще и лемоиды?

Феврие только покачал головой: это было закономерно Уж если в этом рейсе на них начало все сыпаться с самого начала, то и кончиться должно было какой-нибудь нечистью.

— Ложимся в дрейф, — чуть слышно пробормотал командир. — Теперь только одно — лечь в дрейф…

Свободный дрейф — ах, как это было бы хорошо, как это было бы спокойно, если б не регенераторы. Если б не передатчики.

И если бы не Лора.

— Командир… — Похоже, что до старшего связиста мед ленно, но верно начало доходить, кто ими командует. — Командир, я не гарантирую, что мы установим связь с Базой и за десять дней…

— «Щелкунчику» лечь в дрейф, — повторил Тарумов.

«Если бы мои подчиненные когда-нибудь посмотрели на меня так же, как сейчас Воббегонг и Лодария — на своего командира, — мелькнуло в голове у штурмана, — я, наверное, выбросился бы в открытый космос. Хотя чем я лучше его?»