Созвездие Кассиопея

Под этой схемой имелась сноска, в которой оговаривалось, что система жизнеобеспечения рассчитана на работу в течение четырнадцати суток. Все это было приемлемо и понятно, меня больше тревожил другой вопрос, — как долго я здесь нахожусь? Поскольку на этот вопрос ответа не имелось, ввиду временного отсутствия архива автопилота, мне оставалось только одно — выяснить на сколько заряжены аккумуляторные батареи. Посмотрев чертеж аккумуляторного блока, я быстро отыскал нужный лист обшивки, и вооружившись инструментом принялся за работу.

Мне беспрепятственно удалось открутить все четыре крепежных винта, день сегодня определенно задался, после чего моему взору предстали силовые платы космического корабля, утыканные диодами и проводами. Отыскав на одной из питающих плат табло-индикатор с уровнем заряда, я долго и безуспешно пытался рассмотреть светящиеся цифры. Размер индикатора не превышал длины ногтя на моем указательном пальце, пришлось лечь на пол и протискивать плечи в узкое окно корабельной обшивки.

Несколько раз я упирался носом в элементы схемы, прежде чем сумел подползти к индикатору и разглядеть светящиеся цифры. Уровень заряда аккумуляторных батарей составлял всего тридцать четыре процента. Путем несложных математических вычислений, я быстро высчитал свой приговор — Артем Сорокин закончится на пятые сутки. Единственная хорошая новость заключалась в том, что тюбики с едой я мог больше не экономить…

Я вынул голову из узкого лаза, машинально потирая исцарапанный нос, и сидел на полу какое-то время, осознавая и принимая страшную новость, что жить мне осталось неполных пять дней. Паники не было, как не было и страха, но внутренности сжались в тугой комок. Стараясь мыслить здраво и конструктивно, я сразу отбросил все факторы, на которые не могу повлиять, и ухватился за то, что осталось, а остались короткие пять дней.

На исходе четвертых суток батареи разрядятся, оставив меня без циркуляции кислорода, а заодно отключится и искусственный обогрев. Оглядевшись по сторонам, я мысленно прикинул кубатуру площади, сделав вывод, что скорее замерзну, чем задохнусь. Что ж, перспектива не радостная, но это случится не сегодня, у меня в запасе почти пять дней.

Поднявшись с пола, я вернулся к блоку управления, где поверх погасших дисплеев были разложены схемы и чертежи. Для оптимиста пять дней это целая вечность, для пессимиста — короткий отрезок перед неизбежным концом. Но для астронавта из проекта «Заслон» это сто двадцать часов на исправление ситуации, и я решил использовать их с пользой.

Снова углубившись в чертежи электрических цепей космического корабля, я отыскал схему питания системы жизнеобеспечения. Водя пальцем по потребителям энергии, я выискивал то, что можно отключить. В систему переработки углекислого газа, и с систему фильтрации питьевой воды вмешиваться опасно. Соблазн был, в виду того, что космический аппарат, на котором я оказался, рассчитан на жизнедеятельность двоих человек. Один человек выдыхает вдвое меньше углекислого газа и потребляет вдове меньше питьевой воды, но что, если после моего вмешательства система фильтрации откажет совсем? Взвесив все возможные за и против, я снова занялся изучением схемы.

Самым важным и энергоемким модулем, опустошающим запасы энергии аккумуляторных батарей, являлась система внутреннего обогрева. Я долго изучал схему корпуса, выискивая места установки обогревательных элементов. Не много, ни мало, их оказалось двенадцать штук. Два элемента обогревали санитарно-гигиенический блок, четыре установлены в шлюзовом отсеке, остальные шесть предназначались главной каюте, в которой я и находился сейчас.

Долго проломав голову над решением проблемы, я решил не трогать обогреватели в главной каюте и санузле — если температура опустится ниже приемлемой, мое тело быстро начнет замерзать. Укрыться здесь просто не чем, из одежды присутствует только мой комбинезон, а трезво мыслить в условиях холода будет не легко. Оставалось одно — пожертвовать шлюзовым отсеком, для выживания он мне ни к чему. Я снова окунулся в чертежи корпуса, изучая шлюзовой отсек.

Через четверть часа, или около этого — сложно определять время за неимением часов, я находился в шлюзовом отсеке, орудуя специальным гаечным ключом. Зная где и что разбирать, все остальное дело техники, и вот мой акт вандализма уже на лицо. Перегородочная панель отставлена в сторону, передо мной два плоских прямоугольника, подключенные к разноцветным проводам.

Я не смог удержаться, дотронулся рукой до ближайшего обогревателя, и сразу же об этом пожалел — не такой обжигающий, как включенный утюг, но горячей, чем комнатная батарея. Поочередно отсоединив клеммы проводов, я принялся откручивать противоположную панель.