Созвездие Хаоса

Тема материнского проклятия стала доминирующей во всех их разговорах – и в утренних, когда Анна Ласкина уходила на службу в администрацию, и в вечерних, когда возвращалась. И в другие часы тоже – когда она покидала ненавистную квартиру, чтобы хоть недолго побыть самой собой.

– Думаешь, я не вижу ничего? – скрипела мать, вытирая бумажной салфеткой тонкие губы. – Слепая, глухая? Маразматичка, да? Я все вижу. И говорю тебе: прокляну. Узнаешь, что это такое. Сто раз пожалеешь, хитрая сука.

«Хитрая сука» глянула на мать. Молча.

Думала о том, почему она вынуждена все это терпеть. Она, которая добилась столь многого, чего прочие женщины в провинциальном городке не добились бы никогда. Ни за что.

Она вспомнила, как на днях выступала на совещании у губернатора Подмосковья. И все присутствующие – все эти тухлые мужики-начальники, которых она обычно тайно презирала за их глупость, ограниченность, за их раболепие, за то, как они нудно гундосили во время выступлений, – слушали ее с вниманием. Даже с почтением!

Или ей это лишь казалось?

Уважают ли ее в администрации? Или не уважают?

Мать ее в грош не ставит. Ненавидит и вечно грозит.

Есть ли разница между ее положением в доме и в мире? В городе и в этих четырех стенах? И еще в одном месте. О котором она, Анна Ласкина, живущая под гнетом страшного материнского проклятия, не может не думать.

Мать внезапно дико закашлялась. Сморщенное лицо ее побагровело.

Секунд пять Анна Ласкина надеялась, что она подавилась. Что кусок пошел в дыхательное горло. И мать…

Но та глубоко вздохнула, сунула в рот пальцы и извлекла искусственную челюсть.

Мать пытливо глянула на дочь, все еще тяжело дыша от натуги и кашляя, и торжествующе улыбнулась.

Не дождешься, сука…

Вставные зубы лежали на кухонном столе на бумажной салфетке, пятная ее коричневым мясным соусом как гноем.

– Думаешь, я ничего не слышу? Сплю по ночам? – просипела мать. – Ах ты, падаль… Я по глазам твоим вижу, в душе читаю. Чего вылупилась? Смотри прокляну!

Анна Ласкина положила на пустую тарелку вилку и нож – крест-накрест. Глянула на дизайнерские стенные часы на своей дорогой итальянской кухне. И опустила глаза.

Глава 8 Остановка

Такси приехало в шесть двадцать утра. К этому времени Катя, полусонная, уже успела принять горячий душ, выпить чашку растворимого кофе на пустой кухне кампуса и попрощаться с администраторшей – тоже сонной, как сурок.

Катя рассчитывала за двадцать минут добраться до станции Большая Волга и купить билет на семичасовой экспресс. Позже шла масса электричек, но Катя предпочла встать ни свет ни заря, но доехать до Москвы с относительным комфортом.

Клочья тумана раздул, разогнал сильный северный ветер – предвестник подступающего холода. Но они все еще наполняли мглой узкие тенистые улицы и дворы. ЭРЕБ тонул в рваных ошметках ночного тумана, словно в хлопьях морской пены, и утренние сумерки лишь усиливали это впечатление. Городское освещение уже отключилось, горели неоном лишь вывески некоторых магазинов и торгового центра, мимо которого проезжала Катя.

ОВД остался где-то в другой стороне. Таксист вырулил в жилой микрорайон – все кирпичные многоэтажки выглядели здесь зданиями семидесятых, резко контрастируя со старой коттеджной застройкой.

Катя была рада покинуть ЭРЕБ. Хотелось в Москву, домой. Ко всему привычному и знакомому. Она подумала, что не попрощалась с Мухиной, и дала себе слово, что, как только начнет писать очерк, непременно позвонит ей, – спросит, раскрыли ли кражу из дома космонавта Чеглакова.

Таксист украдкой зевал. Прибавил газа. Мимо проплыло удивительной красоты маленькое элегантное здание, все из стекла и разноцветных панелей, схожее яркостью с оперением тропической птицы. Архитектурный дизайн составил бы честь столичному центру.

– Отель новый, «Радужный мост», с конференц-холлом, – пояснил таксист. – Там и кафе, и бар, и ресторан.

Миновали жилой микрорайон, и потянулись какие-то промышленные строения. Слева Катя увидела поле и в отдалении – разноцветные корпуса Экспериментально-рекреационной базы.

Я так и не спросила, что они там изучают, на этой базе… Рекреация… Это же восстановление… Это что-то вроде медицинского НИИ, связанного с космосом?

Катя утешила себя, что в экспрессе непременно погуглит и насчет базы, и насчет загадочного шара-достопримечательности. Путь-то дальний.

С полей туман давно отступил. Несмотря на октябрь, они все еще были зелены, радовали глаз. Окаймляющий их лес – отроги приречного террасного заповедника – осень давно уже раскрасила по своему вкусу. Вид был настолько живописный, что хотелось остановить такси и… прогуляться до опушки, поискать грибы под сенью золота и багрянца.

Таксист внезапно резко нажал на тормоза.

Катя, устроившаяся сзади, едва не стукнулась подбородком о подголовник переднего сиденья.