Созвездие Льва, или Тайна старинного канделябра

– Говорю тебе – у нее было нечем писать! В сейфе нет ручки, тем более зеленой пасты, какую использовал автор этого послания. И потом, если бы это писала она, то первым делом написала бы имя убийцы, а не этот довольно дурацкий текст.

– Да нет же, вы не поняли! Это записка самоубийцы! Эта женщина покончила с собой! Положила записку в карман, вошла в сейф и… и захлопнула за собой дверь. Ффу-уу!

Непонятно почему, но гора спала с плеч! Самоубийство – глупая и страшная вещь, но все же это не тот мертвящий ужас, который охватывает тебя, стоит только представить, как кто-то неизвестный захлопывает за спиной ничего не подозревающей женщины бронированную дверь и она остается одна, в темноте, цепенея от сознания того, что никто не придет ей на помощь до самого конца! Нет, нет, пусть лучше эта женщина окажется самоубийцей!

Но почему Ада качает головой?

– Эту дверь нельзя захлопнуть с обратной стороны, там нет ручки. И еще – самоубийцы не пишут записок на театральных афишах. Тем более когда есть возможность воспользоваться отличной бумагой – что мешало ей взять лист или даже больше вон там, в бюваре на письменном столе? Наконец, третье: задумав покончить с собой, женщина не станет покупать веселенький журнал с кроссвордом, вроде того, какой мы обнаружили в ее сумке. Нет. Это убийство. И произошло оно…

Ада на секунду задумалась, и Вероника приготовилась услышать еще одну загадочную тираду с упоминанием планет и Зодиаков, с помощью которых можно было бы установить время смерти. Но леди Зодиак поступила проще: один за другим расправив на столе магазинные чеки, которые они извлекли из сумки, она сделала вывод:

– И произошло оно уже после того, как неизвестный лишил жизни Натана, обрушив на его голову твой канделябр. Вчера, в девятнадцать сорок пять, то есть через три с лишним часа после смерти антиквара, эта женщина была еще жива. Именно в это время она купила журнал в супермаркете – вот чек, в нашем случае чек – это документ! Вместе с журналом, кстати, она приобрела также солнечные очки, жевательную резинку и упаковку дорогих чулок. Понимаешь, что это значит? Она пребывала в прекрасном настроении, вот что! И совсем не планировала расставаться с жизнью, потому что никто не берет с собой на тот свет чулки, очки и пачку жвачки.

– Получается, что сюда ее заманил убийца?

– Или она сама пригласила его. Оба варианта возможны.

Теперь, когда Вероника стояла спиной к сейфу и уже не могла видеть лежащее там тело, в голове у нее немного просветлело. Она провела рукой по лицу, словно снимая с него невидимую паутину; надо успокоиться и включаться в ситуацию, ах, боже мой, но это же невозможно, губы до сих пор дрожат… Но нет, нет! Надо взять себя в руки. В конце концов, если попытаться мыслить логически и успокоиться, весь этот ужас отступит сам.

– Я думаю… мне кажется… нам нужно уйти отсюда как можно скорее, – сказала она. Так, хорошо. Еще чуть-чуть, и голос перестанет срываться. Ну не заяц же она, в самом деле, нельзя же терять лицо. Особенно перед Адой!

– И еще – сюда надо вызвать, позвонить… чтобы приехали. Милиция. «Скорая». Охрана…

– «Скорая» сюда опоздала как минимум на восемь часов, а милиция арестует в первую очередь нас с тобой. Не за убийство, конечно, это вряд ли, но вот за незаконное проникновение в чужое жилище – наверняка. А охрана? Что ж, хорошая мысль! Охрану мы навестим сами.

– Что?

– Да, и прямо сейчас, вот только осмотрим сейф. Посмотри, что там в ящиках. Ах да, – чуть заметно усмехнулась Ада, увидев, как дернулась Вероника. – Ну тогда пройдись по квартире, вспомни, к чему мы здесь прикасались, сотри наши отпечатки и заодно посмотри, что еще здесь есть интересного. И не трясись так: мне понадобится еще буквально пять минут.

* * *

И действительно, через пять минут обе они спускались в лифте на первый этаж. Но когда дверцы распахнулись, Ада направилась не прямо, как следовало бы сделать, чтобы дойти до входной двери и оказаться на улице, а еще ниже, в подвал и влево, туда, где, согласно табличке, располагался дежурный пульт охраны.

В крохотной комнатке, больше похожей на конуру или будку (инвесторы здания явно сэкономили на подсобных помещениях), возле тревожного пульта и составленных в три ряда мониторов камер слежения сидел белобрысый охранник в синей форменной рубашке. Ада вошла, не постучавшись, но он этого не заметил: вцепившись обеими руками в волосы, паренек читал лежащую перед ним большую тетрадь и шевелил толстыми губами.

– Здравствуй, – сказала Ада.

– Здра… ой, а вы кто? – опомнился он и уставился на них глазами, в которых еще продолжали исчезать только что прочитанные строчки.

– Я – твоя счастливая звезда, – ласково сказала Ада. – О чем ты и будешь рассказывать завтра своим однокурсникам. Что, милый, сидишь? К экзаменам готовишься? Вступительные или переэкзаменовка?

– Переэкзаменовка… по криминалистике… завтра… А как вы догадались?