Созвездие Льва, или Тайна старинного канделябра

Но всегда такая податливая рука на этот раз дрогнула и налилась стальной силой. Внезапно Жека резко оттолкнул ее и, сделав шаг назад, за контур света ночного фонаря, растворился в темноте.

– Не стоит, – сказала Ада. – Тебя очень быстро поймают, мальчик. Ты не успеешь даже скрыться из города.

– Ада! Честное слово, вы ошибаетесь! – крикнула Вероника.

– Детка, никогда не давай честное слово, если не имеешь все козыри на руках.

– А ты имеешь? – насмешливо спросили из темноты.

– Мальчик, не смей говорить мне «ты», или я выдеру тебя за уши, как дерзкого щенка. Я заподозрила тебя сразу, еще не видя в лицо – только по рассказу этой глупышки. Зачем тому, кто на тебя якобы покушался, наносить неопасную рану? Ведь это означает, что ты видел нападавшего в лицо, а он даже не удосужился проверить, хорошо ли сделал свое дело! Кстати, чем ты порезался, что смог так хорошо сымитировать нападение? Ножом для разрезания бумаг? Наверное, это лучший способ получить много крови при минимальном вреде здоровью! Ну, а зачем тебе это понадобилось, ясно и без объяснений: ты только что узнал, что мы с Вероникой ищем убийцу антиквара и его дочери, испугался, что в этих поисках вот-вот начнем наступать тебе на пятки, и хотел получить возможность проследить и нейтрализовать нас, а самому остаться вне подозрений. Кому принадлежал синий «Опель», из которого стреляли, когда мы шли от Шуриной подруги? Уверена, что тебе!

– Ну мне, – после паузы подтвердил из темноты Жекин голос.

– И твои слова о том, что машину арестовали, а вместе с ней и мифических бандитов, – конечно, вранье?

– Конечно, – снова подтвердил он.

– А сейчас?

– А сейчас я завел вас сюда, чтобы убить, – сообщил Жека и вдруг зашелся в истеричном, клокочущем смехе.

Вероника и опомниться не успела, как от скрытой темнотой стены отделилась быстрая тень, прыгнула на нее, отбросила в сторону, а запястье намертво сковал железный обхват его руки.

– Ты! Тварь, подлая тварь!.. Предательница…

Руки у него были совсем мокрые. Парень наклонился к ней: Веронику обдало резким запахом пота. Жека чем-то тихо щелкнул. В кромешной подъездной тьме Вероника не могла разглядеть, чем именно, но стало очень страшно.

– Я закричу, – прошептала она.

– Попробуй только – у меня нож, два взмаха – перережу горло от уха до уха, – сказал он рвущимся голосом. – Спроси у своей подружки! Она знает, что я это смогу!

Он был на грани истерики – Вероника чувствовала, что парня бьет крупная дрожь.

– Ты не можешь… Ты трус! – прошептала она, сама не зная, откуда вдруг взялась такая смелость.

– Я трус?! – взвизгнул Жека. И вдруг дернул ее к себе.

– Я никому ничего не скажу! – зашептала она, чувствуя, что дрожит и покрывается липким потом. – Никому и ничего! Клянусь тебе, никто ничего не узнает о моем участии в этой истории, клянусь тебе, что я…

И вдруг полоснула резкая боль, Жека схватил ее за ухо, рванул к себе. Голова Вероники уткнулась носом в Жекину летнюю курточку.

– Не ври, – сказал он, часто дыша ей в затылок. – Эй ты, как тебя… Рыжая! Даю тебе три минуты. Иди сюда. Подойдешь – отпущу твою подружку, все равно она ничего сама по себе не стоит. Три минуты! Две! Думайте быстрее, уважаемые игроки, время пошло! – крикнул он с каким-то клокотанием в горле. Засмеялся или заплакал?

– Две минуты прошли. Слышишь, Рыжая?

– Стой! – спокойно, даже слишком спокойно сказала Ада. – Отпусти девочку, подонок. Я иду.

Она действительно направилась в их сторону.

Внезапно дверь подъезда, в который минуту назад ввалилась подвыпившая толпа, распахнулась, и во дворик влетело несколько тех же самых крепких молодых людей. Очевидно, они очень быстро протрезвели или вообще только играли роль хорошо подгулявшей публики, потому что, в мгновение ока рассредоточившись по периметру дворика и одновременно вздернув затворы короткоствольных «калашей», взяли на прицел всех – и Жеку, и Аду, и Веронику.

– Помогите! – крикнула Вероника, возможно, с некоторым опозданием и зажмурилась, готовясь услышать звуки борьбы и короткие автоматные очереди – как в гангстерских фильмах.

Но вместо этого ее окликнул знакомый и родной голос – это Павка, или она начинает сходить с ума?!

– Ника! Ника! С тобой все в порядке?

Не в силах произнести ни единого звука, Вероника беззвучно плакала.

– Отпусти ее, ты, гаденыш!

– Уйди! Уйди-ии!! – заорал Жека, уже даже не трясясь, а дергаясь, как паралитик. – Пошел вон отсюда-да-аа!!!

– Ах, ты…

Павка шагнул навстречу. Навстречу опасности, быть может, своей смерти – ведь он не видел, что у Жеки, который, теперь в этом не было сомнений, и в самом деле был убийцей, оказался нож!