Созвездие мертвеца

— Езжайте пока. Торопитесь?

— Есть часок.

За часок можно весь наш городок объехать раз десять. Или по трассе… Юбка на мне короткая, румянец во всю щеку и таинственная тревога на мордашке. Я назвала адрес Дяди Вани, и мы поехали. Остановились возле дома.

— Телефончик не оставите? Можно ведь и покататься. Как?

— Конечно. Только ваш дайте. Я сама позвоню. И имейте в виду: я дамочка дорогая.

Водила обомлел, но сунул мне визитку.

Милицейскую машину у подъезда Дяди Вани я увидела как-то неожиданно. Она стояла чуть сбоку. Милиционер возле говорил в переговорное устройство, которое ему протянул водитель. Главное — не останавливаться. Я вошла в подъезд и стала подниматься как ни в чем не бывало. Дверь в квартиру Дяди Вани открыта, и там голоса. Вот и еще один милиционер вышел. Я поднимаюсь дальше и прижимаюсь затылком к стене. Наверху никого. Взбираюсь по лесенке и толкаю чердачный люк. Он открывается!

На чердаке пахнет пылью, и сквозь слуховые окна видно небо. Но все же не холодно. Это трубы парового отопления. Вот я и забомжевала. Я иду в самый угол, подальше от люка, нахожу толстую теплую трубу. Наверное, я заболею. Хорошо бы не воспалением легких. Только бы вот сейчас согреться.

Проходит два часа пятнадцать минут. Недалеко отсюда живет Кожухова. В трех домах. И у нее всегда кто-то есть.

Я осторожно приподнимаю люк, спускаюсь вниз по лесенке. Потом этажом ниже. Дверь в квартиру Дяди Вани закрыта. Никакой милиции. Тогда я спускаюсь и выхожу на улицу.

Кожухова и сама уже дома.

— Анька, ты что? Ты где?

— Понимаешь, у меня неприятности. — Ничего рассказывать я ей не могу. — Ты только не говори никому.

— Ты что! Могила!

— Я в казино деньги выиграла.

— Ну! Много?

— Баксов с тысячу.

— И что?

— Понесла их на улицу, и тут на меня напали. Но я успела спрятать.

— Куда?

— Вместе пойдем забирать… А потом пришлось бежать. Один лох подвез. А потом навалился в машине. Едва спаслась. У тебя дома есть кто?

— Бабушка. Пошли ко мне в комнату.

— Ты мне чаю дай, и умыться нужно.

Я согреваюсь и чувствую простуду, которая уже вклинилась в меня, а болеть мне совершенно ни к чему. Через несколько часов придется уходить отсюда, а уходить некуда.

Я звоню домой. К телефону никто не подходит. Я звоню папе на работу. Там его ждут и спрашивают, что с ним. Тогда я звоню в милицию, по ноль два. Дежурному. Никто ничего не слышал и не видел. Меня спрашивают адрес, имя, фамилию, номер телефоне. Я кладу трубку.

— Ирка!

— Что?

— Можно, я ванну приму?

— А почему нет?

— А переодеться нет?

Кожухова в недоумении и заинтригована.

— А баксы-то как?

— Я тебе комиссионные отстегну. Только помоги мне.

Я долго лежу в ванне. Шампуней у Кожуховой в избытке. Все, что по телевизору показывают. Пробую разные и потом долго не могу промыть волосы. Сильная вещь шампунь из телевизора.

Пока подсыхает мое бельецо на батарее, я сижу в Иркином халате, смотрю телевизор, чай пью.

— А как ты в казино попала?

— Мужик один знакомый привел.

— Какой?

— Помнишь, немцы приезжали завод покупать?

— Ну? Так он немец?

— Нет. Наш. Переводчик. Он тогда телефон взял, а сейчас приехал, позвонил.

— У вас чего было?

— Нет. Не успели.

— А ты вообще-то?..

— В прошлом году. На каникулах, — продолжаю я врать.

— Расскажи.

— Курсант из псковских десантников.

— Их там всем приемам любви учат. Чтобы на операции не облажались. Спецназ.

— На какой операции?

— На специальной. Он мне все рассказывал. Там у них в училище группа особая есть. Языки учат, манеры. Чтобы обольстить где-нибудь в Хорватии женщину из аппарата ООН и секреты выведать.

— И как?

— Классно. Все показал.

— И… как это — «все»?

— Ну все совершенно.

— И ты согласилась?

— Попробуй не согласись. Они гипнозом владеют.

— И что — тебя тоже?

— Нет. Я сама. Чтобы все помнить.

Потом я опять набираю телефон свой домашний, и на последней цифре палец срывается. Значит, кто-то не велит мне набирать. Что-то смутно припоминаю про определители номера. Действительно. Те, кто роется в квартире моей и Дяди Вани, запросто вмиг узнают, откуда я звоню. Вот она, польза от триллеров. И то, что мне нужно квартиру эту покидать, понятно. Попала девочка в историю. И папа где? Нет папы.

«Жизнь твоя столь нелепо прожита, что смешна, как грязный старик, поющий Интернационал». Франк Венай. И не с кем мне больше поговорить в этом городке о Франции. Дядя Ваня где? Нет Дяди Вани. Тем временем мое белье подсохло. Можно переодеваться и собираться в путь.

Кожухова мне дает куртку. Обещаю завтра вернуть. Еще она мне дает пятьдесят рублей. Ведь теперь мы с ней богаты. Вот заберу баксы и отстегну ей, сколько не жалко.

— Анька, ты мне сколько дашь?

— Ну, баксов пятьдесят.

— Шутишь?

— Ладно. Сто.

— А когда?

— Сказано, завтра — значит, завтра. Что у нас утром?

— Математика.

— Вот и хорошо. Будет что подсчитать.