Созвездие мертвеца

Вошли они в скорбное помещение, огляделись. Тот, что старше званием, остановился в нерешительности, Малахова рукой придержал. А тот, что с родинкой, после некоторого замешательства возле Желнина остановился. Нужно сказать, что отдаленное сходство с Чекмаревым у него было. Волосы у того и другого густые, темные. Лежал Чекмарев тогда на спине. Лица после операции у всех осунувшиеся, неуловимо похожие, и в палате свет выключен. Малахов позаботился о том, чтобы и здесь, в блоке, киловатт убавить — одну лампочку поменял на перегоревшую, другую на сорок ватт. Лишь бы руками не трогали и не переворачивали на бок. Ума хватит. Но ситуацию спасла девочка. Ее, как он догадался, привели для опознания. И у нее-то нервы и не выдержали. Желнина она опознала, боднула головой, горлом как-то сказала: «Он» — и медленно стала оседать. Обморок.

Малахов нашатырь держал наготове. Обычная история. И вся компания помещение покинула. Потом в кабинете Малахова еще посидели. Старший по званию звонил по телефону, короткими фразами переговаривался с кем-то, еще более старшим. Наконец девочка пришла в себя. Чаю выпила сладкого, слезу пустила, и ее увели. Заурчал мотор под окнами, и все. Малахов посмотрел на часы. Желнин еще минут сорок «поспал», Костю вызвал, и они пошли Желнина возвращать к жизни.

— Вставай, парень. Простудишься.

Его мутило, голова кружилась. Трупов имелось в наличии три. Четвертый пока не состоялся. Желнин оглядел свое новое место пребывания и остался им недоволен.

— А где хранитель вечности? — осведомился он у своих спасителей.

— У нас штаты сократили. А то был бы еще один свидетель. Лишний. И нетрезвый. А теперь пошли переодеваться. В палату тебе больше нельзя.

— А куда можно? — горько усмехнулся он, одеваясь в свою рабочую рубашку и костюм, с чем приехал в больницу.

— Есть одно место. Ты, главное, не волнуйся.

Через дверь, которая использовалась для выдачи тел родственникам, его вывели на задний двор. Малахов вернулся к своим трупам и выздоравливающим, а Костя вывел Желнина на улицу.

— У меня «Запорожец», брат. Давай как-нибудь втиснемся. Аккуратно.

Двигатель мягко и признательно заурчал, почувствовав хозяина.

— Хорошая машина. Без затей, — отметил Костя.

— Неплохая.

— Побыл ты, парень, в жертвах, побыл в трупах. Сны-то какие видел на столе?

— Никаких. Хладность и запустение.

— Школьницу приводили. Лет шестнадцати.

— И как?

— Плохо стало.

— А чины?

— С удовлетворением отметили факт наличия. Возможно, с ними был и убийца в белом халате. Судя по приметам, он.

— Сомневался?

— Сомневался. Но виду не подал. Стало быть, задание выполнено, и хорошо. Ты-то его узнаешь?

— Трудно сказать. Можно попробовать.

— Лучше не пробуй. Могу только сказать, что у него родинка на правой щеке. Характерная примета. Наверное, недобор в органах, если с характерными приметами берут.

— Мы-то куда едем?

— В нору. Ты, Сергей, на заднее сиденье потихоньку, сейчас я тебе помогу. Так и приляг на левый бок, будто и нет тебя там вовсе, а я тебя еще и ковриком прикрою.

Ехали примерно с час. Желнину хотелось только, чтобы путь этот спасительный не длился так долго, так как явственно болело в боку. Рановато ему было путешествовать. Костя по пути заехал на заправку; залив бак, заглянул под коврик, убедился, что с Желниным все в порядке, и улыбнулся ему. Улыбка вышла натянутой.

Дача, куда они добрались по лесной грунтовой дороге, настоящий зимний дом, принадлежала Малахову. В лучшие свои времена купил он в лесничестве домик. Из трубы шел дым, значит, ждал кто-то. Собачка залаяла белая и, увидев Костю, осеклась и завиляла всем, чем можно, обрадовалась. А потом дверь распахнулась, и на пороге показался дедушка лет семидесяти, по виду примерно полковник в отставке, и, пока Костя Желнина вел внутрь, открыл капот и стал там копаться.

— Ты ремень когда сменишь, мальчонка? Хочешь догробить машину?

— Да протянет он еще. Чай, при Советах сделан. Он же вечный.

— Не говори ерунды.

— Где я тебе возьму ремень?

— Тогда вообще не езди.

— Форс-мажор. Человеку помогаем, Станислав.

Первая комната, она же кухня, не просто опрятна, а стерильна. Вторая, где широкий топчан, дубовый круглый стол, бюро, пишущая машинка на столе и пачка бумаги. Наверное, мемуары пишет полковник. Костя Желнина уложил, раздел до трусов, снял бинт, осмотрел шов, удовлетворенно хмыкнул. Вышел во двор, вернулся с сумкой.

— Здесь все, что нужно для выздоровления. Давай-ка, брат, повязку поменяем.

Еще через полчаса Костя уехал, пообещав быть дня через полтора. Желнин остался наедине с «полковником».

Старик спал на кухне, на раскладушке. В доме было тепло, опрятно и спокойно. Желнин уснул уже под утро, когда первый свет, колдовской и странный, подкрался к окну и проник внутрь. Можно было рассмотреть уже стволы деревьев и кроны, край неба безоблачного и пока невнятного, как и все, что различалось за окном.

— И никаких фонарей, — сказал он вслух и тут же мгновенно уснул.