Созвездие он-лайн неверности

 — Нет, Валенсия, я во всем виню только себя. Возможно, если бы не я, ты была бы образцовой женой своему Паулину.

 Люсьен крепко сжал мою ладонь, а глаза, наполненные неописуемой печали, говорили больше, чем его уста. Но недосказанность именно произносимых слов наталкивала  на самые разные мысли. В первую очередь я снова стала испытывать угрызения совести по отношению к своему супругу. И мне не доставляло радости, что Люсьен поставил меня в один ряд со всеми изменницами и предательницами, повстречавшимися на его жизненном пути.

 Тем временем ведущая в красном облаке своего королевского наряда, объявила о продолжении конкурса. Люсьен вновь провел меня к свободному креслу в первом ряду, и сам молча поторопился скорее занять свое место. Стих шум и прекратились разговоры. И со сцены летели слова как раз о запретах и предательстве:

 Немыслимый барьер
 И вот захлопнулась со скрипом дверь,
 мы тихо руки друг от друга отрываем,
 но сердце бубенцами загнанных коней
 предательски всю душу обнажает.
 Нет. Ты, конечно, ни говоря ни слова,
 мне поцелуями покроешь страстные уста…
 Всю без остатка себя отдать тебе готова,
 и не смотря на то, что в этом не права.
 Я запрещала себе думать об обмане,
 измена и предательство немыслимый барьер,
 преодоленный сгоряча в ночном дурмане
 моих фантазий, утонувших в нежности твоей.
 Я волей случая, несдержанным порывом
 тебе позволила во мне желанья разбудить,
 и плачет осень от предательства дождливо,
 а я от счастья над запретом победить.
 И слез влажные полоски бережно ладонью
 ты смахнешь, не прекращая целовать,
 только сердце вот гудками телефона
 будет громко о предательстве кричать.
 Я не хотела. Нет. Безумно и волнительно
 внимала каждый сорванный дыхания порыв,
 перечеркнув всю жизнь сознательно
 под фееричный двух сердечный взрыв!

 Достав из сумочки блокнот и ручку, я написала пару строчек для Люсьена:

 Я тоже запрещала себе думать о тебе, но не смогла… Не обвиняй меня за то, что позволяю целовать... и пусть безнравственно, но я... я не хочу влюбляться сердцу запрещать…

 Давно мне не приходилось писать подобные записки, а как делать правильно самолетики, я и вовсе забыла. Сложив листочек пополам, и подвернув два края уголком, я сделала что-то типа самолетика. Оглянулась. Мы встретились глазами с Люсьеном, и я запустила своё послание. Но вот мой бумажный лайнер почему-то так и не долетел к месту назначения. Почувствовав себя школьницей, мне казалось, что я сгорю со стыда. Листочек поймал круглолицый дядька с черной бородой (только с бородой, без усов). Вероятно, он подумал, что записочка адресована именно ему. Как же мне было неловко. Он начал разворачивать послание, поднимая густые черные брови от удивления. И лишь когда он растянул свои тонкие губы в улыбке, Люсьен выхватил из его рук исписанную бумажку со словами «простите, это предназначалось мне!»

 Облегченно вздохнув, я продолжила слушать стихи молодой писательницы. Сердце бешено стучало, от волнения дрожали руки, я ждала ответа от своего случайного похитителя покоя. И вот он самолетик, мастерски сделанный настоящим мужчиной, стрелой летит к моим ногам!

                      Не обвиняю
 Не обвиняю. Нет. Я благодарен,
 Что ты ворвалась ветром в скучный мир,
 Аккордами по скованной гитаре,
 Вливая в душу свой целебный эликсир.
 Не обвиняю. Нет, я преклоняюсь
 Перед твоей осенней красотой в весне,
 И в глубине души не сомневаюсь,
 что повторил бы все, как в сладком сне.
 Опять ласкал бы твои плечи,
 И на руках пушинкой в воздухе кружил.
 Мир соткан из противоречий,
 но разлюбить тебя уже не хватит сил.