Созвездие он-лайн неверности

 Если бы Люсьен не приехал ко мне в офис, я бы ночевала дома. Паулин снова приехал бы поздно, и мы увиделись бы только наутро за чашкой чая. Мы так и играли бы роли семейной пары, создавая лишь видимость тлеющих угольков семейного благополучия. На самом деле все чувства давно перегорели. И рано или поздно нужно было бы все расставить по своим местам. Тем более что я ждала ребенка не от мужа, и Паулин, оказалось, с самого начала знал о моем предательстве, но прятал голову как страус из мультфильма в песок. На что он надеялся? Наверное, что поэт-француз лишь увлечение? Что я забуду короткий роман, и все будет по-прежнему? И он был готов с этим жить? Чужая душа потемки. А там еще и Изольда Бенедиктовна, как пить дать, приложила свою леденящую руку. Я не удивилась бы, что идея установить у меня в офисе миниатюрную камеру наблюдения принадлежала именно ей, – размышляла я в тишине гостиничного номера.

 Тук-тук-тук, – кто постучал в дверь. Я на мгновение испугалась, но оперный голос Люсьена, пусть даже он говорил тихо, меня успокоил: «Валенсия, это я!»

 Его счастливый взгляд серых глаз сразу перечеркнул все грустные мысли. И пусть лицо моего героя выглядело как у гладиатора после ожесточенной схватки с саблезубым тигром, Люсьен был великолепен. В его руке благоухали розовые розы – букетик из семи пахучих цветов без излишних оберток, пленок и бумаги. Только цветы – прекрасные и колючие. Он протянул мне розы со словами: «Осторожно, милая – шипы». Заботливый, нежный, самый лучший! – восхищалась я, вдыхая тонкий аромат.

 — Спасибо, Люсьен, они такие красивые!

 — Их красоте с твоею не сравнится, моя богиня, свет очей, царица! – протяжным голосом Люсьен мне делал комплименты, и мне казалось, что и щеки у меня порозовели в тон нежных лепестков  подаренных цветов.

 В другой руке желтел пакет, наполненный, как мне показалось, фруктами. Но Люсьен не спешил мне больше ничего показывать, и шепотом, едва удерживая интригующую улыбку, предложил мне принять душ, пока он подготовит для меня самый главный сюрприз.

 Я последовала его совету, точнее просьбе дать ему хотя бы 5 минут на приготовление нашего романтического праздника…

 Красивый столик со стеклянной столешницей, что изначально стоял на своих фигурных металлических ножках у стены между нашей кроватью и тахтой, где сладко посапывал Елисей, теперь занял центральное место у изножья широкой кровати, усыпанной розовыми лепестками.

 Высокие красные свечи в красивых подсвечниках, изготовленных в классическом стиле, горели, наполняя комнату приятным и нежным ароматом бергамота, дарующим покой, а танцы огоньков в полумраке восхитительно разыгрывали воображение. Кому-то, может быть, не хватало бы медленной музыки для полного ощущения интимной обстановки, но у нас похоже эта музыка звучала в душе.

 В двух бокалах искрилось шампанское, над разбросанными и по столу розовыми лепестками возвышалась коробка шоколадных конфет, тарелка с фруктами, блюдечко с миндальными орехами и небольшой торт в форме сердца. Белые салфетки лежали треугольником на белых тарелочках. Справа от каждой был и нож, а слева вилка.

 — За нас, любимая! – Люсьен протянул мне бокал,  и мы впервые выпили на брудершафт.

 На мне кроме белого гостиничного халата были только комнатные тапочки мужской расцветки в крупную клеточку. Без каблуков я была ниже Люсьена на целую голову, и в его объятиях я чувствовала себя птенцом под материнским крылышком. Жестом, стараясь лишний раз не нарушать тишину, а вместе с ней и сон ребенка, Люсьен пригласил меня присесть.

 — Давай съедим по кусочку сладенького тортика, а потом сыграем в одну игру, – с горячим дыханием шепот слетал с его губ.

 — Что за игра? – удивилась я.

 Но когда я подняла салфетку со своей тарелочки, руки невольно остановились. Я замерла, любуясь блеском обручального колечка, отражающего красные огни свечей золотыми бликами на белую гладь фарфора.

 — Это тебе, моя милая Валенсия, в знак моей любви и безграничного счастья по поводу самой приятной новости, которую только может преподнести женщина любящему мужчине  – сказать, что он станет папой!

 — Любимый, ты такой романтичный, как принц на белом коне, как рыцарь из доброй сказки!

 Его посиневшие пальцы, наверно, с болью сжимались, но Люсьен бережно взял мою правую руку и легким движением снял с безымянного пальца старое тонкое кольцо, надев вместо него новое колечко шириной около 5-6 мм, украшенное круглыми светящимися камнями по всей окружности.  А обручальное кольцо, надетое более 6 лет назад на мой палец Паулином, так и осталось лежать на краю стола.

 — Я люблю тебя, Валенсия!

 — Я тоже тебя люблю.