Созвездие верности

«А все потому, что я очень люблю тебя», – отвечала Румер, и у нее комок подступал к горлу, когда она думала о том, какой была бы ее жизнь без сестры. Она обожала Элизабет; защищала ее от родителей, прикрывая Элизабет, когда та не раз и не два воровала отцовское пиво и упивалась до бессознательного состояния; выгораживала сестру, когда та брала одеяло и уходила с мальчишками на Литтл-Бич; в общем, утаивала от матери с отцом то, что их старшая дочь была одной из самых шустрых девчонок в этом небольшом городишке.

– Знаешь, – нарушил молчание ее отец, – может быть, Куин и не нужна школа – из некоторых людей образование начисто вышибает дух. А то вдруг она станет художницей, поэтессой, актрисой или морячкой – короче, тем, что так путает местный народ.

Румер наблюдала за тем, как из норы под кустами азалий показалось кроличье семейство. В эту минуту то же самое происходило во всех дворах Мыса: с закатом зверье выбиралось на кормежку.

Она продолжала размышлять о своей сестре – неукротимой актрисе. Потерпев неудачу в попытке удержать отца от плаваний и общения с одной лишь Румер, Элизабет решила плюнуть на все это. Выпивка помогала ей забыться, но в то же время снижала ее отметки. Она бросила школу, уехала из города и вскорости – почти сама того не желая – стала «звездой». Ее успехами отец гордился больше, чем любыми учеными степенями, сертификатами и должностями в ветлечебнице, которые получала его младшая дочь. Румер показалось, что, говоря так о Куин, сейчас он имел в виду вовсе не ее.

– Винни говорила тебе о приезде Зеба с Майклом? – спросила она и поежилась; вчерашний сон снова напомнил о себе.

– Она намекала на что-то в этом роде. Знаю-знаю! Не смотри так на меня. Я не поверил ей, в противном случае я бы сразу сказал тебе. Кто бы мог подумать, что они вернутся сюда после стольких лет?

– Да уж, – Румер хотела равнодушно пожать плечами, но у нее не вышло. Внутри все дрожало, и она обхватила себя руками, чтоб унять дрожь.

– Когда я разговаривал с Элизабет в прошлую субботу, она ни о чем таком не упоминала, – продолжил он. – Она сейчас на съемках в Торонто, потом летит на острова; сказала, что, может быть, заскочит и к нам…

– Возможно она ничего не знает, – сказала Румер. – Ведь они же теперь в разводе.

– Точно, – буркнул ее отец и снова взялся за наждак. Ему, ирландскому католику, развод старшей дочери с мужем был вовсе не по душе. Он родился в графстве Голуэй, откуда семья перебралась в Галифакс, что в Новой Шотландии, и уже там его отец – на смертном одре, причем ни с того ни с сего – поручил своей жене «продать все вещи и переехать в Канаду».

Храбрая женщина, мать-одиночка Уна Виклоу Ларкин, села на корабль со своими сынишками-близнецами и отвезла их на материк. Сикстус безмерно чтил упорство и настойчивость своей матери и передал эти достоинства своим дочерям.

– Будет здорово снова повидаться с Майклом, – весело сказал отец.

– Но не с Зебом, – Румер упрямо покачала головой.

Отец хмыкнул и набросился на обшивку лодки. Морские прогулки под парусом оставались для него единственной возможностью вновь почувствовать себя свободным, как во времена бурной молодости, и Румер знала, что ему не терпелось как можно скорее спустить шлюп на воду.

Но сейчас она опять задумалась о делах давно минувших дней. Воспоминания о Зебе шипами ранили ее в сердце. Румер хотела убежать от них, спрятаться. Она никак не могла понять, что же было больнее: потерять Зеба из-за сестры или лишиться сестры из-за Зеба.

Но после всего случившегося тот мир, каким она себе его представляла, перестал для нее существовать. Она не умела держать удар, и небо обрушилось на нее всей тяжестью. Розы, посаженные ее матерью в саду, сразу же зачахли. Еще несколько недель с того дня Румер желала лишь одного – умереть…

Теперь же, взяв свой медицинский саквояж и попрощавшись с отцом, она зашагала вниз по холму. Ей было больше нечего сказать ему.

Зато ей было что вспомнить.

Крутя руль своего пикапа, на пассажирском сиденье которого стояла корзина с яблоками и морковью, она проехала через Мыс Хаббарда, затем под железнодорожным мостом, а оттуда свернула на главное шоссе. Похоже, сегодня старые воспоминания не хотели оставлять ее в покое. Восточнее тянулись покрытые позеленевшей ряской болота – и именно здесь брала свое начало река Коннектикут.

Как же было приятно и сладко – гулять там с лучшим другом. Тогда с Зебом они были неразлейвода и не собирались расставаться до конца своих дней. Их связывала золотая нить, которую никто не должен был разорвать. Где бы он ни был, она всегда ощущала его притяжение. А уж когда его пальцы прикасались к ее коже, она просто пылала в огне.