Созвездия для Грифона

Вскользь ловлю свое отражение в огромном зеркале от потолка до пола, хищная грация подтянутого тела, с золотистыми татуировками на руках до локтей и на ногах до колен, с густыми черными волосами, спускающимися ниже лопаток, с упругой, как у нимфетки грудью, непроизвольно облизываюсь и приподымаюсь на носочки. Уже стоя в душе под теплыми струями, думаю о том, что возможности биотехнологий за последние 15 лет позволили отодвинуть старение и превратили жизнь в сплошное удовольствие. Как говорит мой отец, наслаждение есть плод труда и награда за него. Он очень удачно вложил в свое время деньги в одну маленькую лабораторию биотехнологий, а теперь он один из крупнейших владельцев корпорации Halya. Ну да, в честь его малышки, то есть меня. Накинув на плечи длинный шелковый халат, я направилась вниз, в столовую.

Впорхнув в комнату в полутьме от солнечной защиты, я не сразу замечаю, что кроме отца и его новой фаворитки за столом сидит еще одна женщина. Я не люблю, когда завтрак приходится делить с чужими, отцу стоило большого труда уговорить меня терпеть его новую пассию. Надев на лицо надменное выражение, я заскользила к па.

Кинув холодный взгляд в сторону гостьи я вдруг затормозила, как будто натолкнувшись на невидимую стену, а в следующую секунду перелетев сервированный стол уронила ее вместе со стулом на пол и заключила ее в объятья с криком — Анна, сестренка!

Отец захохотал — Халия, да что ж такое, ты же уже не девочка, слезь с сестры, в твои то года. И он осуждающе начал качать головой. Краем глаза я увидела, как Мира — его девушка, встала и вышла из комнаты. И за то спасибо, подумала я, подавая руку Анне. Она тоже давилась смехом и пыталась отбиться от моих жарких объятий.

— Сестра, 10 лет, дорогая, я не видела тебя последние 10 лет.

Я проводила по ее коротким волосам, замечая серебряные пряди, морщинки вокруг глаз, начинающую истончаться кожу, — Родная моя, — на глаза навернулись слезы — ты совсем себя запустила, ты выглядишь на 50.

Она весело рассмеялась: Халия, мне в этом году стукнуло 50, вот на них я и выгляжу. В ее глазах скакали чертики, потому что она продолжила — А ты, как я погляжу, заставила па создать эликсир вечной молодости? Больше 20 тебе не дашь, хоть через три дня тебе 45.

Я весело фыркнула под нос, легко оттолкнув сестричку, — Фу, ты противная, это секрет — не смей никому говорить. Наш па говорит, что ему 45. Я же не могу быть его старше.

Отец закашлялся, чуть не подавившись глотком кофе. Сестра начала стучать по его спине своей ладонью, а он, откашлявшись сказал:

— Девочки, вы всегда будете моими малышками.

Через час, сидя на кровати у Анны в комнате, я слушала как она со стеклянными глазами рассказывает, какая история заставила ее бросить свой оазис и вернуться в отчий дом.

1.5 Анна

Последний раз малышку Халию я видела на ее 4 свадьбе. В тот раз ее принцем был именитый художник, с которым она познакомилась на выставке в Нью Йорке, куда случайно забрела ожидая па. Он был на 30 лет ее старше, и вообще не понятно, как он бросил все и приехал за своей музой в Марракеш, как согласился взять ее в жены, и вообще уму непостижимо, как они прожили 5 лет вместе с этой егозой. На память о нем ей остались тату на руках и ногах — именно он рисовал эскизы, по которым потом их наносили. Па говорил, что она на какое-то время остепенилась. И даже хотела завести ребенка. Но, наверное, пазлы не сложились и после пяти лет художник вернулся в Америку. В утешение па подарил ей игрушку — центр развлечений для взрослых, и, хотя это был японский франчайзинг, но он допускал вольное использование декорирования и включение дополнительных опций на усмотрение владельца.

В общем недавно вечером, общаясь через компьютер он поделился по секрету со мной, что она превратила его в первый в Африке.

Сидя рядом с ней на шелковых покрывалах я слушала как она щебечет о предстоящем праздновании своего дня рождения, о том, что ее посетила чудесная мысль и что я должна ей помочь. Но мой вид никуда не годится и поэтому мы едем в Halya.

Очень поздний вечер того же дня.

Я стою перед огромным зеркалом в своей комнате и не могу поверить, что женщина, которую вижу в отражении — это я. Действительно, это трудно не назвать волшебством, потому что ей не более тридцати. Двадцать прожитых лет остались в бассейнах и комнатах центра, кожа, как будто светится изнутри, даже волосы стали немного длиннее и им вернули натуральный каштановый цвет. Я вглядываюсь, пытаясь прочитать в глазах чего она хочет. Последняя встреча с Глебом, передача информации в центр Развития, полная потеря результатов труда за последние 20 лет — от этого немного начинает бить мандраж, радует то, что я делала раз в полгода архивные копии личности дочери — интеллектуального симбионта кибернетического мозга. И в подвале нашего дома хранилище этих копий.