Спа-отель «Баба-Яга»

– Я, голубчик, полотенце принесла!

Иван вздрогнул. Сердце тяжело стучало. Он вскочил, смахнул пот со лба. Вот идиот, не хватало ещё угореть. Чудный отзыв ждал бы заведение: «Клиент уснул в бане. Навечно».

– Спасибо! – крикнул Иван.

Он наспех помылся и вернулся к Яне Егоровне.

– С лёгким паром! – улыбнулась она. – Другое дело: чистенький, румяненький! Пойдём к столу.

Они вошли в соседнюю комнату. Кружевные скатерти покрывали деревянные столы. На ближнем стоял керамический горшочек, над ним клубился пар, распространяя пряный аромат тушёного мяса. Рядом на тарелках лежали пирожки, нарезанные брусками огурцы и разная зелень.

– Садись-садись, – поторопила Яна Егоровна, ставя поднос с кувшином и рюмкой. – Наливочка. На ягодах настаиваю.

Она налила прозрачно-розовую жидкость в запотевшую тару. Напиток прохладой прошёлся по нёбу, слегка разогрел горло и оставил кисло-сладкое послевкусие на языке. Тепло разлилось по распаренному телу. Иван закусил огурцом, надломил пирожок с капустой и зачерпнул ложку горячего мяса, а Яна Егоровна организовала добавку.

Иван опрокинул рюмку и продолжил есть. Всё повторилось ещё раз-другой, а потом хозяйка спросила:

– Далеко едешь-то?

– В Миасс к девушке, – Иван утёр губы салфеткой.

– К невесте, значит, – Яна Егоровна подпёрла выступающий подбородок маленькими кулаками.

– Вроде как к невесте, – вздохнул Иван. – Да только живём в разных городах.

– Чего так?

Иван с какой-то остервенелой готовностью стал выкладывать свою историю и свои печали.

– А она не едет, всё йогу свою преподаёт, – он ссутулился, опёрся локтями о стол.

– Йога-то – хорошо, – отозвалась Яна Егоровна. – Для здоровья полезно.

– А я что! Я ж не против! Йогой ведь везде занимаются. Говорю: приезжай, тренируй.

– А она?

– А ей жалко. Группу, говорит, жалко. Вот и мотаюсь, как маятник вон, на часах-то ваших.

Часы отстукивали, показывая далеко за полночь.

– А ещё конкуренции боится, – вспомнил Иван.

– И чего, зря боится?

– Зря! – стукнул ладонью по столу. – К ней же все идут: и беременные, и, – он потупился, – и обычные, и в этот, как его, в гамак, и на кала… кабала… капалабхати! Отзывы ей пишут. Она ж лучшая, Лена-то моя!

– Ты, смотрю, любишь её, милок.

– Люблю, – вздохнул Иван, – скучаю. Жениться хочу. И кольцо уж купил.

– Красивое?

– А чо теперь толку? Было красивое, да сплыло, – он булькнул губами и развёл руками, – потерял. Испарилось, к лешему.

– Потерял, говоришь? – она всмотрелась в его глаза, будто нутро изучая.

– Да, Яга…рна, – он икнул, – потерял, Ян’егорна. Да, может, и к лучшему, может, и зря всё это с переездом, со свадьбой.

Иван сложил голову на руки, потёр глаза.

– Ты это брось, голубчик. На горячую голову-то не решай. Я тебя спать отведу, а утром поедешь к своей Алёнушке, поговоришь. А колечко-то найдётся, ничего.

Из приоткрытого окна поползла лесная свежесть, окутала ноги прохладой. Тикали часы.

Иван взглянул на хозяйку. Лицо её плыло перед глазами. Она облизнула губы, прищурилась, хмыкнула. И оголила лезвия клыков.

Ивана разбудил звонок.

– Вань, ты как там?

Он резко сел, проснулся. Спал прямо в машине, на заднем сиденье. Тело затекло и ныло.

– Всё хорошо, Лен. Буду через полчаса.

Иван вышел из машины, размялся, натянул рубашку. Кожу под воротником засаднило, он почесал и содрал коричневую корочку: «Ух, комарьё! Кровососы».

Иван не помнил, как уснул, но помнил, как входил в калитку, мылся в бане, ужинал… И Яну Егоровну вспомнил. И клыки. Ну и дичь! Приснится же.

Он прошёл вдоль забора, к тому месту, где была калитка. Ничего. Глухой забор. Досочка к досочке – ни единой щели. Пропала калитка, будто и не было.

Иван вспомнил о другой потере, куда более важной. Кольцо. Он вернулся к машине и стал двигать сиденье. Приблизил к рулю, заглянул со второго ряда. Лежит. Смотрит голубым камнем, как глазком. Иван упаковал кольцо в футляр, сунул в карман и поехал к Лене.

Проезжая мимо развилки с табличкой, Иван присмотрелся: сквозь листву просвечивала стрелка, указывая направо. По радио Горшок вещал нараспев: «Чудовищ нет на земле», Иван сделал музыку громче и выехал на трассу.

Лена возвращалась с пробежки, когда Иван подъехал. Она обняла его. Косички змейками заструились по рубашке.

– Вань, я полночи не спала, всё думала! А потом села и резюме разослала в десяток фитнес-клубов Еката.

Иван едва удержался от восклицания.

– А как же твоя группа?

– Жалко, конечно, но пока можно прямые эфиры проводить. Я уже всем рассылку сделала, предупредила.

Иван ушам не верил.

– Я тебе вчера говорила, но связь прерывалась.

Точно говорила, только он не разобрал.

– Лен, я тоже много думал, – он достал кольцо. – Выходи за меня.

– Да! – просияла Лена.

Иван надел кольцо ей на палец, а футляр убрал в карман. Пальцы наткнулись на бумажку – что-то он вчера сунул машинально.

Они снова обнялись.

Иван вдохнул Ленин запах. Голова закружилась. Под воротником опять засаднило. В ушах шумело, будто по гигантским трубам разливался поток тяжёлой вязкой жидкости. Дёсны ломило, а зубы будто надвигались на губу. Иван прижался к Лене. Ещё ни разу он не желал её так. Ещё ни разу он не был так голоден.