space: сто одна история Сюрреализма | 1 Том (СИ)

Один мальчик рисовал каракули на тетради и говорил, а вот знаете ли вы, что важнее, если сравнивать полезность солнца или луны? Между ними большая разница и важнее всего луна, разумеется, ведь солнце светит днём, когда уже светло, а луна ночью, когда темно. Мальчик тот был ещё маленьким, не было тому и трёх лет, он высовывал язык и радовался, что всё таки луна есть, ведь как же иначе-то ходить гулять ночью с друзьями и пинать мяч на поле, когда солнце прячется? Радовался луне мальчик сильнее, чем мороженому, которую покупал отец приходя домой после работы на комбайне. Комбайн то был на самом деле самым необычным, таким, которые летают по небу и собирают воздушные, белые и пушистые облака на спину парящим верблюдам. На тех верблюдах сидели кролики и водили руками по верху горба, разглаживая облака и прессуя, чтобы умещалось ещё больше облаков. Спускаясь на закате дня, солнце тогда уставало и уходило прочь от земли, облака зажигались ультрафиолетом, то окрашивая небо в оранжевый, желтый и красный, а бывало в цвет киви и луны. Почему же цвет называли ультра, мальчик не знал, но папа говорил, что это полезно, когда ультрафиолет попадает на кожу, помогает нам жить. Мальчик хотел понять, просил купить ему фиолетовую бумагу на которой он бы рисовал луну, и думал, что и правда, фиолетовая бумага тоже полезная и делает жизнь удобной, особенно тогда, когда нет белой бумаги для рисования. На таких бумагах получаются очень красивые баклажаны и патиссоны. Прямо таки живые. Они бывали и такими, стоило быть в доме нет ничего, они доставали бумагу с баклажанами и кидали в необычный шкаф в углу другого громадного шкафа, и закрыв, затем открыв дверцу, можно было получить самую настоящую еду, вот тот самый баклажан, съедобный и живой. Однажды, папа придя домой после трудной, но не менее увлекательной работы, заметил, что сын сидит с каким-то зверьком. Приблизился к нему, склонился и удивился. На коленках сына сидел самый необыкновенный и фантастический зверь который видел отце когда-либо в своей жизни — муравей размером с кошку, на переносице у него были очки, а в руках карты, повернулся к нему и заговорил:

— Присоединяйтесь, милейший, мы тут с вашим сыном учимся играть в карты, пока мы не совсем поняли, как это делать, но уже близки к цели! Тот кто не сдаётся, всегда чему-то и научится. Вот на самом деле так всё, садитесь же, сейчас я вам заварю чайку, мы обсудим стратегию наступления колоды карт на стол.

Вытащил муравей из-под какой-то из лап чашку, а из другой чайник и совсем уже горячий, пар шёл вверх, вырисовывая морские корабли и огромные паровозы, что гудели и из окон махали люди, улыбаясь и радуясь чему-то прекрасному. Вот один из парней встал, крикнул что-то, открыл окно и кинул букет роз завязанный лентой. Упал букет на пол, развязалась лента, а внутри бумага с поздравлениями о победе над фашистской Германией. Сел Отец, вытащил из кармана небольшие горстки конфет и положил на стол. Муравей затянулся воображаемой трубкой, повалил дым, густой, как после бани в холодную погоду. Из дыма выпрыгнул маленький человечик и упал на бок, затем встал, отряхнулся и начал открывать конфеты по одному, перепрыгивая с одной на другую, на третью и так далее, пока не добежал до последней, и проведя рукой по лбу не произнёс, что устал и не упал на стол. То был человек-конфета, он проверял съедобность их, не дай там какой-то гад отраву подложил, обязанность его была такая, яды смотреть, паразитов выгонять, да чтобы всё было вкусно и никто не жаловался. Пока дым не рассеялся, человечик встал и прыгнул в него и исчез, растворяясь так же, как прибежал из какого-то измерения волшебства.

— Всё отлично, сударь, можем приступить к трапезе нашей, — шепнул муравей и схватил четыре чашки в лапы, одну подал мальчику, другую отцу, а две себе. Видите ли, он очень сильно обожает пить чай по две чашки, одна кажется ему нечётной, а что нечётно, то и не вкусно вовсе. Один, чтобы утолить жажду, второй, чтобы почувствовать вкус и аромат чая.

Так у мальчика появился друг-питомец. Бывало выйдет на кухню, что-то там грохочет, бьется, толи тарелка, толи сердце чьё, возвращается отец, а на кухне уже готово всё на ужин, всего вкусного много там, того что не было в их жизни, и то, что мальчик сказал, что любит он и отец его. Всего много приготовил.

— Жалко, — говорил муравей, однажды, смотря на небо и наблюдая за звёздами, как по космосу плавал огромный чёрный змей с белыми контурами, проглатывая планеты, — Что нет у вас мамы, — затем вздохнул и рассмеялся, — Впрочем, и без мамы жизнь идёт. У меня её тоже нет. Вы мои мамы. Тот кто воспитает, тот и мама, что даст наставление, тот и настоящий родитель. А что же, на самом деле так оно есть, вы же меня нарисовали и вырастили, кто же вы, если не она, ведь у матери не может же быть пола. Рождения бывают совсем разные. Читал я ваши человеческие книги, там вот, Буратино был, совсем ведь не из человека он появился, а благодаря человеку, создали его, как и меня. Отец он есть и мама, и папа.