Спайди. Часть 1.

Конечно, я не сомневался в том, что бомжи существуют. Но вот увидеть вот так в живую, тринадцатилетнею девочку-оборванку… Для меня было сильным потрясением! Мои подруги среагировали первыми. Наверняка у них проснулся материнский инстинкт. Ибо не успели мы с девочкой и глазом моргнуть, как дамы уже были на ногах. Они как курицы наседки, квохта… ммм, порхали кругом девочки. Последняя растеряно моргала, и казалось, забыла, что она нас как бы опасалась, и была готова убежать в случае чего. Я моргнул, девочка тоже. Миг и все три представительницы прекрасного пола переместились к корзинке с едой. Гвен активно и с каким-то страшным маниакальным блеском в глазах, запихала в девочку всю небогатую имеющуюся у нас снедь. Фелиция материализовала влажные салфетки, и оттирала лицо девочки от грязи. Через десять минут девочка уже не могла, есть, просто в нее больше не влезало. Она так жалобно сверлила меня глазами что я, наконец, обрел дар речи.

- Так! Все-все! Гвен, девочка уже наелась! Фелиция – дырку протрешь, хватит ее тереть! Успокойтесь неугомонные!

Еще через пять минут меня, наконец, услышали, но авторитетному мнению не поверили. Пришлось с боем доказывать свою точку зрения. Девочка не будь дурой постаралась слинять. За что получила по голове на пару со мной. В общем, еще минут пятнадцать мы с ней смотрели друг другу в глаза одинаково потерянными взорами. Параллельно нам старательно, вдумчиво и предметно доказывали, что мы никто, звать нас никак, и вообще, чтобы мы не лезли во взрослые дела.

- Если вы все поняли, то хорошо. Хотя я и сомневаюсь что до вас хоть что-нибудь дошло. Ладно, - Гвен повернулась лицом к девочке, - теперь рассказывай!

- Ч-что? – переспросила та напуганным тонким голоском.

- Как ты докатилась до жизни такой? Что ты делаешь на улице?

И девочка рассказала. Сначала сбивчиво и не охотно, но постепенно ее голос твердел, а события обрастали деталями. В который раз убеждаюсь, что метод излияния души очень действенен! Дело было так.

Для начала сама девочка имеет весьма на мой вкус неординарное имя. Ее зовут Петра. Родители, и старший брат эмигрировали в США из Дании. Петра родилась уже здесь. Они жили счастливо, девочка очень любила брата. Но вот чуть больше года назад, когда ей исполнилось тринадцать родители и брат погибли под оползнем. Органы соц. опеки поселили ее в семью, которая уже взяла себе несколько детей с похожей судьбой. Петра всего боялась, она не могла привыкнуть к чуждой обстановке. А особенно ее страшил приемный отец. Как выяснилось, боялась девочка его не напрасно. Однажды он взял ее на прогулку, именно в этот парк. Отведя Петру в безлюдное место, этот урод начал приставать к малышке. Вот здесь и раскрывается самое интересное. Приемный отец начал тонуть в земле, словно попал в зыбучие пески. В ужасе мужчина начал кричать, обзывая девочку уродкой и “одной из тех мутантов”.

После этого Петра сбежала. Она не хотела попасть в еще одну такую семью, или не дай бог вернутся к насильнику. Осознав свою силу, юная особа где-то больше полугода жила на улице. Влияя на землю, она могла делать искусственные пещеры, в которых пряталась ото всех. Петра боялась, если другие узнают о ее способностях, то будут ненавидеть ее. Вот так и жила выпрашивая провиант, или банально крала его.

Когда рассказ оборвался, девочка неожиданно расплакалась.

- Теперь вы меня выгоните, да? Потому что я мутант, и урод! Вы будете презирать меня!?

Земля вокруг нас задрожала, а глаза девочки опасливо сузились. Мои подруги занервничали. Я невесело хмыкнул, и поднялся на ноги. Петра тоже вскочила, нахмурила брови, и сжала кулачки. Земля задрожала сильней. Комки грунта начали медленно подниматься в воздух. Развернувшись к ней спиной, я спокойно пошел к ближайшему дереву. Скинул кроссовки. Поставил левую ногу на ствол, посмотрел на девочку и весело ей улыбнулся. Шаг и втора нога на стволе. Повторив подвиг Хатаке Какаши, я взобрался до середины ствола. Жаль, у меня нет костылей, так картина не полная.

Земля почти перестала подрагивать, только иногда чувствовались слабые толчки. Комки неуверенно опустились назад в родную стихию. Петра смотрела на меня широко, по-детски раскрыв глаза и рот.

- Как видишь я тоже урод, и один из “этих”. Скажи, почему я должен прогонять тебя? Зачем мне презирать тебя Петра?

Девушки, наконец, очнулись, что совпало с новым приступом материнского инстинкта. Ну вот, и что теперь прикажете делать. Три блондинки вовсю ревут, прижавшись друг другу, а я как дурак стою на середине дерева, в порванных носках.