Спальня королевы

То, что последовало дальше, было просто ужасно. Наградив несчастную поцелуем, от которого ее передернуло, он стал царапать ей живот, кусал груди, распаляясь все больше от ее стонов. Потом бросил добычу на кровать и вонзился в нее с такой жестокостью, что Сильви громко закричала. Боль оказалась настолько сильной, что девушка потеряла сознание. Ее палач даже не заметил этого и продолжал свою дьявольскую пляску, изрыгая потоки проклятий. Он обращался к своей жертве, то называя ее Кьярой, то употребляя клички тех несчастных, которым он перерезал горло на берегах Сены. К счастью, этого его новая жертва уже не услышала…

Когда Сильви пришла в себя, Лафма приводил одежду в порядок, стоя посреди комнаты. Сознание вернулось к ней, и с ее губ сорвался жалобный стон. Лафма, обернувшись, с усмешкой бросил:

— Право, получилось неплохо! Мы еще увидимся, моя перепелочка! Не волнуйся! Я непременно вернусь… И не один раз! Теперь ты принадлежишь мне!

Это было последнее, что он сказал. Мгновение спустя Исаак де Лафма уже выходил из спальни, покидая место, где он совершил очередную гнусность. А еще несколькими минутами позже Сильви наконец услышала грохот кареты и цокот копыт, которых она так ждала еще недавно. И наступила мертвая тишина. Густая и вязкая. Казалось, что замок пуст. Сильви слегка пошевелилась. У нее болело все тело. Как будто она побывала в комнате с дикими кошками. Все простыни были в крови, свидетельствовавшей о том, как жестоко с ней обошлись. Но мало-помалу юность и здоровая натура взяли верх. Она заметила валявшуюся на полу рубашку и соскользнула с кровати. Может быть, если прикрыть изуродованное тело, то ей станет легче.

Встав на ноги и закутавшись в тонкий шелк, Сильви поняла, что голова у нее не кружится и она может идти. И тут бедняжка увидела на сундуке поднос с двумя бокалами и графином вина. Из одного кубка пили. Сильви взяла другой, налила себе несколько капель и выпила одним глотком. Почувствовав, что ей стало лучше, она налила еще немного.

Вокруг нее в замке по-прежнему царила тишина. Она решила, что ей необходимо постараться уйти отсюда как можно быстрее. Она не станет искать помощи. Ей не на что надеяться, она замужем за этим подлым де Ла Феррьером, и с этим ничего нельзя сделать. Сильви желала только умереть. Река текла неподалеку, но ей показалось, что ее уход из этого мира будет приятнее, если она утопится в пруду Ане, где плавают такие красивые лебеди. Ребенком ей так нравилось смотреть на них. И потом, там хотя бы найдут ее тело и похоронят по-человечески. Она так избита, что никому и в голову не придет, что мадемуазель де Лиль покончила с собой…

Сильви почувствовала себя увереннее. Мысль о скорой смерти не только не пугала ее, но даже доставляла удовольствие. Ведь это единственный способ соединиться с Франсуа, который очень скоро последует за ней. Она опередит его лишь чуть-чуть. Разве можно сомневаться в том, какую судьбу уготовил кардинал любовнику королевы? Франсуа де Бофор вернется на поле боя, о котором он так тосковал, и как-нибудь, на исходе битвы, его найдут, убитого врагом или неизвестной рукой ударом в спину…

Но чтобы уйти из жизни, нужно сначала выбраться из замка. Все, вероятно, спали. Пьяниц сморило вино, а слуг — усталость. Сильви поискала, во что бы одеться, но ничего не нашла, кроме покрывал с кровати. Служанки унесли все. Да и дверь оказалась запертой. Тогда Сильви подошла к окну, решив связать простыни и спуститься по ним. Ведь так обычно происходят побеги. Спальня располагалась всего лишь на втором этаже, так что их длины должно было хватить. Но неожиданно нашлось средство получше. Плотное покрывало плюща поднималось по стене как раз в этом месте. А Сильви с детства умела отлично лазить по такой удобной природной лестнице. Спуститься будет совсем нетрудно. Даже босиком и в ночной рубашке!

Эти слова проскочили в ее голове и задержались, пробуждая воспоминания. Та же самая одежда была на ней, когда в четырехлетнем возрасте ее погнал прочь от замка Ла-Феррьер инстинкт маленького зверька! Но только хватит ли ей сил? Тогда она была здоровым, сильным ребенком. А теперь она лишь избитая, исцарапанная, совсем еще молоденькая женщина…

Сильви решилась бежать. Девушка вылезла в окно и ступила на узенький карниз. Ей удалось сделать по нему несколько шагов, плотно прижимаясь к стене замка. Какое счастье, что она такая тоненькая! Сильви потянулась, выбрала ветку потолще и уцепилась за нее обеими руками. Медленно, очень медленно она сползла по плющу вниз, нащупала ногой одну ветку, затем другую, потом еще одну. И наконец — ей, правда, показалось, что прошла целая вечность, — ее нога ступила на твердую землю. Тогда девушка присела ненадолго на какой-то изогнутый ствол, чтобы успокоилось разбушевавшееся сердце.