Спанки

Только что державшиеся отчужденно люди внезапно начали переговариваться друг с другом, глядя на потолок, словно ожидая увидеть там какие-то инструкции.

- Я заранее закрыл все двери наглухо. Так что никаких галлюцинаций, а всего лишь старая, добрая и многократно проверенная химия. На этом этаже находятся специальные переходы в соседнее здание, - Спанки указал на сбитую с толку, мечущуюся из стороны в сторону толпу, - поэтому сейчас все бросятся к эскалаторам.

Прорезиненные пластины напольного покрытия уже начинали куриться смолистым черным дымом. Стоя на балконе, я отлично видел, как десятки людей кинулись к эскалаторам.

Движения Спанки всегда отличались плавной грациозностью, отчего со стороны могло показаться, будто все чудеса даются ему без малейших усилий. Теперь же он явно сконцентрировался, закрыв глаза, так что у виска даже забилась тоненькая голубая жилка.

- Что ты делаешь?! - заорал на него я. - Скажи, что ты делаешь?

Глядя на Спанки, я на какой-то короткий миг вдруг понял, что именно творилось в его голове, увидел то, что наблюдал он сам. Моему мысленному взору предстала начинка какого-то механического агрегата, смазанные маслом детали которого медленно вращались относительно друг друга - и вот одна из них неожиданно треснула, издав похожий на выстрел звук. Я подбежал к балкону и посмотрел вниз в тот самый момент, когда переполненный эскалатор застыл на месте, отчего стоявшие на нем люди стали с воплями валиться друг на друга. Престарелые женщины, дети падали вперед; грузные отцы семейств, складные тележки и беременные женщины валились друг на друга, заглушая своими криками даже душераздирающий вой пожарной сирены.

Спанки все так же стоял, сомкнув веки и плотно сжав зубы. Он еще не закончил. Громадное стекло одной из ближайших к нам магазинных витрин треснуло по диагонали, и обе половины его угрожающе закачались в оконной раме. Наконец одна из них, как бы лениво отделившись от другой, стала падать вперед, накрывая собой бегущего ребенка.

Я метнулся вперед, однако так и не успел ничего сделать, поскольку уже через долю секунды послышался взрывоподобный грохот разбившегося стекла. Мне хотелось дотянуться до вопящего от боли и ужаса ребенка, но рука Спанки крепко вцепилась мне в плечо и оттащила в сторону.

Не имея ни малейшей возможности противостоять ему, я принялся искать в кармане джинсов оставленный Лотти перочинный нож. Но как воспользоваться им? Попытаться вонзить лезвие в сердце Спанки? Но ведь он же чувствовал буквально каждое мое движение. Он был неуязвим, всемогущ и мог без малейших колебаний убить столько людей, сколько захотел бы.

Именно в тот момент я понял, что все кончено.

- Спанки, прекрати немедленно. Я сделаю, как ты хочешь.

Его глаза широко распахнулись, так что на какую-то долю секунды мне показалось, что я вижу одни лишь белки, но затем медленно и как-то даже смущенно стали выплывать знакомые мне изумрудные зрачки. Когда он заговорил, его голос не намного отличался от гортанного хрипа - судя по всему, реальные физические явления истощали даже даэмона.

- Хорошо, - пробормотал он чуть заилившимся голосом. - Я всегда знал, что ты примешь мое предложение.

- Немедленно прекрати все это! Отключи сигнализацию.

Он посмотрел на потолок - электронное завывание разом смолкло.

- И что теперь будет?

Итак, я принял на себя вполне конкретное обязательство. Оглядываясь назад, я порой прихожу к выводу, что мы оба с самого начала знали, что в итоге я все же буду вынужден подчиниться ему. В конце концов, он не раз говорил мне, что мы с ним были единым существом, разве что его двумя диаметрально противоположными сторонами. А разве с другими людьми все обстоит как-то иначе?

- Не сейчас. Здесь нельзя.

Поводя головой из стороны в сторону, он окидывал взглядом представшую перед ним картину всеобщего хаоса.

- Нам нужно местечко поспокойнее. Пошли.

Он открыл замок аварийного выхода на втором этаже, и мы покинули вопящую людскую мешанину, образовавшуюся у основания забитого эскалатора.

Дождь к тому времени перешел в мелкую изморось, разносимую усиливающимся ветром. Обойдя стороной Оксфорд-стрит, куда уже начали прибывать полицейские и пожарные машины, мы направились к одной из площадей, позади главной городской магистрали.

Проходя под голубыми неоновыми часами, я увидел, что они показывают всего лишь одиннадцать часов вечера, хотя мне казалось, что сейчас гораздо больше времени. Мой же план - если нечто подобное вообще могло родиться в гудящих остатках моего разума - заключался как раз в том, чтобы любым способом продержаться до полуночи, и в данную минуту я был почти уверен, что до заветного срока оставалось каких-то несколько минут. В подобном случае я, уж конечно, смог бы удержать его на безопасном расстоянии, пока не наступит желанный миг.

И вот теперь выяснилось, что еще слишком рано, и он, разумеется, также это прекрасно понимал.