Спарринг-партнеры

В лифте Кирк поправил свой шелковый галстук и воротничок рубашки. Одежда тоже была взрывоопасным фактором. Когда у власти находился Болтон, он орудовал железным кулаком, обращая особое внимание на дресс-код. Он настаивал на пиджаках и галстуках, на костюмах в зале суда, на консервативных нарядах женщин, хотя и был любителем коротких юбок. Уже на следующий день, после того как Болтон сел в тюрьму, Расти поспешил потрафить своему молодому персоналу, отменив подобные правила. Теперь его юристы и все остальные сотрудники носили джинсы, брюки цвета хаки и сапоги, забыв про галстуки (по крайней мере, на работе). Правда, в суде и на серьезных собраниях они выглядели настоящими адвокатами. Другое дело Кирк: он не выносил непрофессионализм, поэтому в его крыле здания сохранился дресс-код. Его юристов возмущала такая несправедливость.

В «Маллой энд Маллой» никогда не обходилось без того, чтобы одна из группировок была чем-нибудь возмущена.

Лифт остановился в главном вестибюле, и Кирк несколько секунд раздумывал, не проникнуть ли ему на территорию Расти, чтобы узнать, как продвигается судебный процесс. Решившись, он прошагал по широкому коридору и, никого не встретив, сообразил, что все на совещании. Он приложил ухо к двери конференц-зала, но тут же выпрямился, решив, что это небезопасно. Его внезапное появление взбесило бы брата, нарушив ход совещания.

Дианта была там и позже могла все ему рассказать. Она не наблюдала за самим процессом, но, по информации от «крота», дела истца шли неважно.

3

В конференц-зале Расти разглагольствовал, расхаживая по помещению туда и обратно. Обстановка была напряженной. Сотрудники, одетые согласно протоколу, уже успели устать к восьми утра – обычное дело в разгар крупного процесса с участием присяжных. Длинный мраморный стол был заставлен высокими стаканами с кофе. К пирожным никто не притрагивался.

– Вчера в десять вечера мне звонил Банкрофт, – рассказывал Расти. – Наплел обычной чуши, а потом заявил, что его клиент готов заплатить миллион, чтобы все прекратить.

Дианта сидела не за столом, а в углу, поскольку официально не участвовала в обсуждении. Услышав волшебные слова о мировом соглашении, она закрыла глаза и попыталась сдержать улыбку.

– Я, конечно, наотрез отказался. С полной определенностью заявил, что мы не пойдем на мировую, уж, по крайней мере, не за жалкий миллион.

Дианта, сидя с закрытыми глазами, нахмурилась и чуть заметно покачала головой.

Расти оглядел зал, будто бросая всем вызов: ну, кто против?

– Все согласны?

Карл Солтер был не штатным адвокатом фирмы, а ее консультантом по подбору присяжных. А еще он был старым другом Расти. У них за плечами имелось много судебных процессов, и они могли говорить друг с другом начистоту.

– Лучше возьми деньги, Расти, – посоветовал он. – Это жюри не поддержит тебя. На твоей стороне присяжные номер один, три и пять, но это лишь половина, маловато. Так что бери деньги.

– Я против, – сказал Расти. – Заседатель номер два тоже у нас в кармане. Я уже неделю наблюдаю за этой женщиной, она за нас. Когда миссис Брустер давала показания, то она плакала.

– Она вообще плаксивая, – объяснил Карл. – Вчера я видел, как она в перерыве снова вытирала слезы.

Расти перевел взгляд на одного из юристов фирмы.

– Бен?

– Даже не знаю, Расти. Она и вправду плакса. Думаю, за нас четверо из шести, а нужно пять. Непохоже, что мы набрали волшебное число.

Бен Буш последние восемь лет был главным помощником Расти в судах. В большинстве адвокатских фирм независимо от их размера его давно повысили бы до той или иной степени партнерства, но Маллои продвигали своих сотрудников вверх с большим скрипом. Они были щедры на деньги и на бонусы, но не спешили делиться собственностью.

Во взгляде Расти читалось, что он считает Бена бесхребетным трусом. Дернув шеей, он оглядел осталь– ных.

– Полин?

Та знала, что без этого не обойдется, и сохраняла спокойствие. Мало что могло заставить Полин Вэнс разнервничаться. Она работала у Расти уже одиннадцать лет и заслужила репутацию напористого судебного адвоката, склонного бороться, а не идти на мировую.

– Я тоже в сомнениях, – созналась она. – Дело шло бойко, мы доказали необходимость компенсации. Ущерб ужасен. Думаю, сохраняется потенциал для сокрушительного вердикта.

Впервые за утро Расти улыбнулся. Но Карл прогнал улыбку с его лица.

– Можно вопрос? – И, не дожидаясь разрешения, продолжил: – Кстати, ты уведомил своих клиентов о предложенных больницей отступных?

– Нет, известие пришло поздним вечером. Я собирался сделать это сегодня утром.

– Уже слишком поздно. Ты отклонил их предложение, не так ли?

– Мы их предложение не принимаем, Карл, понятно? Это дело тянет на целое состояние. Через два часа, стоя перед нашими бесценными присяжными, я потребую тридцать миллионов долларов!