Спарринг- партнеры

В былые времена, только отучившись в школе права и став первой в истории фирмы «Маллой энд Маллой» женщиной-адвокатом, она всегда ходила на работу как на праздник. Коллеги-мужчины это ценили, но главным ценителем ее общества стал Болтон. Клерками при нем был одни женщины, их работу он оплачивал не скупясь. Он был требовательным боссом, чьи сотрудники обоих полов должны были щеголять в льняных костюмах, с запонками на манжетах, в шелковых галстуках, в обуви итальянских брендов. Из неписаного дресс-кода «Маллой энд Маллой» явствовало: чтобы преуспеть в этой фирме, необходимо выглядеть безупречно.

Дианта оставила сотовый и портфель в машине и заперла ее. У входа в здание тюремной администрации она задержалась перед дешевой бронзовой табличкой, привинченной по распоряжению властей штата к шлакобетонной стене. Табличка прославляла начальника тюрьмы Уинстона Салибу, ушедшего из жизни уже сорок лет назад.

Интересно, кто оканчивает школу, мечтая, чтобы в его честь назвали тюрьму?

В запущенном вестибюле дежурили двое охранников, готовых взять в оборот очередного посетителя. Они взяли у Дианты водительское удостоверение и заставили ее пройти через металлоискатель. Она заполнила несколько бланков, потом полчаса ждала. Пластмассовые стулья в комнате ожидания грозили опрокинуться, внезапно сломавшись, журналам на столиках было не меньше трех лет, улавливался запах антисептика и газового котла. Когда подошла очередь Дианты, охранник провел ее по коридору, через несколько запертых дверей. В очередном отсеке стоял гольф-кар. Охранник указал ей на заднее сиденье, сам сел за руль и молча поехал по узкой мощеной дорожке вдоль проволочной изгороди высотой в десять футов с острой колючей проволокой наверху. Из-за изгороди на нее таращились десятки прогуливающихся по двору заключенных.

Невозможно было понять, как вообще кто-либо, тем более пожилой белый, вроде Болтона, умудряется выживать в таком скверном месте. Увидев указатель «Лагерь Д», она поняла, что почти приехала: письма Болтону она адресовала именно по этому адресу.

Попетляв с охранником по коридорам, Дианта вошла в большую комнату для свиданий с пластиковыми столами и стульями, стоявшими там и сям, а также торговыми автоматами вдоль стен. Других посетителей там сейчас не было: люди попроще навещали близких по выходным, в отличие от адвокатов, наносивших визиты, когда им вздумается. Охранник указал ей на четыре двери, над которыми было написано «Комнаты для адвокатов», открыл одну, предложил сесть и, наконец, нарушил молчание:

– Он будет через минуту. Хотите что-нибудь ему передать?

– Нет.

Узкое помещение было разделено стенкой высотой в четыре фута, продолженной вверху толстым стеклом до самого потолка. Минуты тянулись, Дианта мысленно проклинала Расти и Кирка, заставивших ее их подменить. Болтон был головной болью Маллоев, а не ее. Она не видела его пять лет и предпочла бы, чтобы так и оставалось.

Дверь открылась, вошел надзиратель. У него за спиной маячил Болтон. Пока с него снимали наручники, он не обращал внимания на Дианту. Когда надзиратель вышел и закрыл за собой дверь, Болтон, сев на пластиковый стул, улыбнулся ей и взял микрофон.

– Здравствуй, Дианта. Тебя я не ждал.

Он сразу начал с вранья. Накануне Кирк предупредил его по подпольному сотовому, что вместо него на свидание придет она.

– Здравствуй, Болтон. Как ты?

– Лучше всех. Бегут дни и недели, скоро на свободу. Ты-то как, Дианта? Очень рад встрече, это приятный сюрприз.

– Я хорошо. Фиби растет быстро, как сорняк. Ей уже пятнадцать, и она старательно сводит меня с ума. – Дианта с трудом изобразила улыбку.

– А Джонатан?

Она на секунду опустила голову и, решив по его примеру соврать, ответила:

– Джонатан тоже в порядке.

– Отлично выглядишь, красиво стареешь, чего и следовало ожидать.

– Спасибо на добром слове. Ты в тюремных шмотках и подавно франт.

Сейчас она не соврала. Он был худой, как шпала, подтянутый, в отглаженных и, похоже, накрахмаленных брюках и в рубашке им в тон. Заключенные, мимо которых она ехала, были все как один в белых штанах с голубой полосой и в белых рубахах. Видимо, осужденные за ненасильственные преступления из «Лагеря Д» получали одежду получше, если она была им по карману. Дианта ежемесячно вносила на его счет тысячу долларов, уходившие на еду, одежду, книги и такую роскошь, как цветной телевизор и портативный проигрыватель дисков. Она расщедрилась бы и на большую сумму, все равно деньги были не ее, а Расти и Кирка, но тюрьма установила именно такой лимит.

Болтон выглядел теперь моложе, чем пять лет назад, когда они простились. Он мог спать сколько влезет, отдыхать и заниматься спортом на открытом воздухе. Все это плюс вынужденная трезвость, половое воздержание и отсутствие необходимости проводить на работе по восемнадцать часов в сутки сделали его вполне цветущим мужчиной – по крайней мере, внешне.