Спарта. Миф и реальность

Подобная точка зрения на воспитание царей широко принята в современной науке, хотя стоит заметить, что она не является бесспорной. Античная традиция, восходящая к Ксенофонту и Телесу Кинику (около 230 г.), свидетельствует скорее об обратном. Например, согласно Телесу, «человека, который участвует в αγωγή и терпеливо его выдерживает, даже если это иностранец или илот, они (т. е. спартанцы. — Л.П.) почитают точно так же, как если бы он был аристократом. Человека, который не выдерживает αφγωγηω, даже если это сам царь, они отправляют присоединиться к илотам, и подобный человек не имеет долю в гражданстве» (Teles, ар. Stob. Flor. XL. 8). Конечно, свидетельство Телеса слишком абстрактно и несет на себе следы явного риторического преувеличения, чтобы мы могли испытывать к нему большое доверие.

Что касается Ксенофонта, то он нигде впрямую не касается темы воспитания спартанских царей, даже в трактатах, непосредственно посвященных Спарте и царю Агесилаю. Подобное умолчание, конечно, проще всего объяснить тем, что эта сторона жизни царей ничем не отличалась or общепринятых стандартов, и цари, подобно всем прочим спартиатам, получали общественное воспитание. Добавим к этому, что Ксенофонт, говоря о традиционном аристократическом воспитании юных персов в своем историко-утопическом романе «Киропедия», рисует картину, которая, бесспорно, является сколком со спартанской системы άγωγή: наравне с прочими детьми богатых и знатных персов в эту систему общественного воспитания вовлечен и будущий царь Кир Старший (1, 3. 1). Трудно не увидеть здесь аналогии с воспитанием спартанских царей. Тем не менее скудость и противоречивость сохранившейся традиции не дают возможности сделать какой-либо определенный вывод.

Нельзя исключить и такой вариант, что в классический период цари действительно воспитывались в общественных школах, а позже этот порядок был изменен, и царские семьи освободились от необходимости посылать наследников престола в подобные школы.

Но даже если в период архаики и классики дети из царских фамилий и были вовлечены в общую для всех спартиатов систему воспитания, можно предположить, что и там они находились на особом положении. Скорее всего, они были освобождены от жестокой муштры, которой подвергались прочие спартанские мальчики (Plut. Ages. 1). Их вовлечение в систему общественного воспитания, вероятно, было частичным, а степень вовлечения, возможно, зависела от желания и возможностей семьи. В любом случае нужно помнить, что будущие цари должны были разбираться в целом круге вопросов и понятий, лежавших за пределами необходимого минимума знаний рядовых спартанцев. К безусловным требованиям относилась элементарная образованность, включающая умение владеть как письменной, так и устной речью. Как известно, царям лично приходилось отправлять и получать военные донесения и распоряжения (Her. VII. 239: Демарат и Клеомен; Plut. Мог. 214 е-f: Агесилай). От них требовалось также умение прочесть и понять оракулы, которые, по сообщению Геродота, «цари обязаны были хранить в тайне» (VI. 57). Кроме того, цари должны были обладать целым рядом навыков для выполнения своих обязанностей в качестве верховных жрецов.

Спарта знала многих выдающихся царей, которые являлись и великими полководцами, и талантливыми дипломатами. Они не могли бы состояться в таком своем качестве, если бы вынуждены были в полном объеме получать обязательное для всех спартиатов общественное воспитание, которое неизбежно приводило к нивелированию человеческой личности. Ведь спартанская воспитательная система культивировала прежде всего такие качества, как дисциплина, смелость и безусловное повиновение старшим по чину и по возрасту. Вряд ли подобная система была эффективной для воспитания потенциального лидера.

Цари и эфоры

Учреждение эфората в 754 г. знаменовало собой установление нового государственного порядка и вместе с тем означало победу полиса над суверенной царской властью. Началом радикального передела власти между царями и эфорами можно считать середину VI в. — время правления эфора Хилона. При нем начинается постепенный переход многих царских полномочий в руки эфоров, таких важных, например, как председательство в народном собрании. В классический период в источниках появляется новая формула для решений, принятых спартанской апеллой: «Так решено эфорами и народным собранием» (Хеn. Hell. III. 2. 23; IV. 6. 3). Эфор Хилон первым начал активно вмешиваться в спартанскую внешнюю политику, бывшую тогда еще прерогативой царей. По-видимому, под его воздействием усиливается влияние эфоров и на частную жизнь царей. Эфоры осуществляют постоянный надзор за царями, будь то в военное или в мирное время, в самой Спарте или за границей. Это уже похоже на тотальную слежку за царями.