Спартак

Вне себя от гнева, Марк Красс, косо взглянув на смелого юношу, казалось, хотел резко ответить ему, но, мало-помалу успокоившись, сказал своим обычным тоном, хотя голос его еще дрожал от гнева:

– Думаю, что ты прав, храбрый юноша.

– Если ты зовешь храбростью привычку говорить правду, то ни Персей, ни Ясон, ни Диомед и никто другой на свете не были храбрее меня, – гордо ответил Катон.

Красс умолк, умолкли Скрофа, Квинт, Муммий и другие военачальники. Все были задумчивы и печальны и как будто погружены в какие-то грустные размышления. Первым прервал молчание Красс и заговорил, словно выражая вслух свои мысли:

– Мы можем преследовать его, но настигнуть не сможем; он летит стремительно, словно борзая или олень, а не человек!.. А вдруг он со своими восемьюдесятью тысячами бросится на Рим? О великие боги!.. Какая неожиданность!.. Как велика опасность!.. Как ее избегнуть? Что делать?

Все молчали и только спустя некоторое время в ответ на вопросы полководца выразили те же сомнения, что и он.

Все предлагали Крассу написать сенату, что война стала еще более жестокой и грозной и, чтобы покончить с нею раз и навсегда, необходимо послать против гладиаторов, кроме войска, которым располагал Красс, еще и те легионы, которые недавно привел в Рим Гней Помпей, одержавший победу в Испании. Необходимо также направить против гладиаторов и те войска, которые сражались с Митридатом под начальством Луция Лициния Лукулла, ныне возвращавшегося в Италию; окружив Спартака с трех сторон армиями по сто тысяч человек в каждой, руководимыми самыми доблестными полководцами республики, можно будет в несколько дней закончить позорную войну с гладиаторами.

Хотя Крассу было неприятно посылать такое сообщение, он все же отправил в Рим гонцов и, снявшись с лагеря, со всем своим войском бросился по следам Спартака.

А фракиец тем временем намеревался пересечь горы и из Кавлона большими переходами пройти через Скилакий, направляясь к горам Никастра и Поликастра.

Но пять дней спустя, когда они дошли до этих мест, Гай Канниций, не изменивший своего упрямого характера смутьяна, с шумом покинул лагерь, увлекая за собою пять легионов; он кричал, что сначала надо разбить Красса, а затем идти на Рим. Не обращая внимания ни на угрозы, ни на просьбы Спартака, он, соединившись с Кастом, вышел из лагеря гладиаторов и расположился в восьми-десяти милях от него.

Спартак послал к мятежникам Граника и Арторикса, но Канниций и Каст ответили, что заняли весьма удобную позицию и здесь будут ждать Красса, чтобы дать ему бой.

Опечаленный неразумным поведением этих легионов, Спартак, по своему благородству, не решился бросить их на произвол судьбы: мятежников ждало неизбежное поражение. Фракиец задержался в лагере, надеясь на то, что бунтари образумятся, но из-за этого потерял много времени и преимущество, которое он получил, обогнав Красса.

Итак, гладиаторы стояли на месте, а Красс, также делая быстрые переходы, на четвертый день достиг высот Поликастра, где находились легионы Гая Канниция, и со всей силой обрушился на них. Тридцать тысяч солдат Каста и Гая Канниция сражались с большим мужеством, но, если бы не быстро подоспевшая помощь Спартака, они неминуемо были бы уничтожены.

Как только появился фракиец со своими легионами, тотчас же разгорелся ожесточенный бой. Ночь разъединила сражающихся: ни та, ни другая сторона не уступила ни пяди земли. Гладиаторы потеряли двенадцать тысяч убитыми, а римляне – десять тысяч.

В ту же ночь Спартак, у которого было меньше войска, чем у неприятеля, снялся с лагеря, уговорив отделившихся следовать за ним, и направился в Бизинияну, преследуемый Крассом, который, однако же, не отважился напасть на него.

Спартак укрепился на высокой, обрывистой горе, решив выждать там благоприятных обстоятельств; Канниция и Каста он убеждал в необходимости сохранить единство, говорил им, что в данную минуту разумнее всего избегать боя с Крассом, что на Красса надо будет напасть и разбить его в удобный момент, сначала утомив его переходами и обходами.

Каст и Канниций после разговоров со Спартаком как будто успокоились; они не были враждебно настроены против него, наоборот, уважали его и восхищались им, но оба не терпели узды дисциплины и безрассудно желали как можно скорее вступить в бой с врагами.

Три дня Спартак стоял лагерем близ Бизинияна, под прикрытием горы. На четвертую ночь, когда свирепствовал ураган, под шум дождя и раскаты грома, ослепляемые зигзагами молний, Спартак и его войско бесшумно спустились по крутым тропинкам и скрылись от Красса, направившись форсированным маршем в Кларомонт.

Красс догнал гладиатора через восемь дней и занял позиции, дававшие ему возможность снова запереть Спартака на горе, где тот расположился лагерем; Каст и Канниций опять отделились от фракийца и отвели оба своих легиона в отдельный лагерь, в шести милях от того места, где укрепился Спартак.