Спартак

Еще одна деталь. Децимация, казнь каждого десятого, сопровождаемая "ужасными" обрядами, — это "старинное наказание". Красс не придумал ничего нового, лишь повторил то, что делали его предки, — в исключительных случаях, когда просто не было иного выхода. Но в прежние годы родные боги защищали Рим, и "тех", кого приходилось вызывать на подмогу, можно было потом загнать обратно. Теперь же, когда боги Рима оступились от Своего народа, вырвавшиеся на волю демоны уже не знали преград.

Еще раз подчеркну — я не призываю ВЕРИТЬ в римских богов й римских демонов, но сами квириты верили, а значит, все происходящее было для них РЕАЛЬНОСТЬЮ. Все войско, а потом и вся держава поняли, ЧТО случилось, к КОМУ воззвал Красс, на ЧЬИ алтари пролил римскую кровь. Поняли — и содрогнулись.

Аппиан:

"Красс оказался для своих солдат страшнее побеждавших его врагов".

Это был не просто страх перед суровым полководцем. Он не исчез и после победы. Триумф помните — тот самый, что Красс так и не посмел отпраздновать? Сенат разрешил лишь овации, малый триумф, хотя и в лавровом венке. Все логично, обращаться к Юпитеру было тоже СТРАШНО — квириты, Его народ, посмели просить помощи у "чужих". Вот и благодарили с большой опаской, вполголоса. Но венок был триумфальным, лавровым. Никуда не денешься, ведь Марк Красс все-таки спас Отечество!

Страх не исчез и после. В Риме понимали — Красс ПРОКЛЯТ, ибо посмел нарушить Завет, связывавший Вечный город с родными богами. И не только он — проклятие коснулось всех, кто помогал уничтожить Спартака. Помпей тоже громил спартаковцев, считал себя победителем — и тоже оказался в "их" власти. Они погибли сходно, Красс и Помпей, два соперника, два победителя Спартака. Судьба — или Те, что стояли за Судьбой — лишь отпустила Помпею несколько лишних лет. Ведь не он приносил кровавую жертву!

Никто из известных нам офицеров Красса тоже не умер своей смертью. Погибли все — кто на год раньше, кто на год позже. Но не это оказалось самым страшным. "Те", к кому воззвал Марк Красс, не ушли, они остались в Риме, и для Вечного города наступили страшные годы. А впереди была война, которая чуть было не погубила Римскую державу, та, на которой погибли Помпей, Цезарь, Цицерон, Катон, Вариний…

Впрочем, у Цезаря все еще впереди. Ему предстоит стать консулом, триумфатором, завоевателем Галлии, верховным жрецом Юпитера и диктатором Рима. Он еще станет богом… И все последующие годы Цезарь будет рядом с Крассом. То, что связало-повязало этих двух непохожих людей, заставит их держаться вместе. Прочен окажется узел, и только Смерть разрубит его.

Но это будет потом, теплая осень 72 года до Р.Х. еще не кончилась, и не кончилась война…

Плутарх:

"Спартак мало-помалу уходил через Луканию к морю".

Итак, спартаковцы возвращались в знакомые места, туда, где за год до этого они сражались с Варинием. Шли "мало-помалу", не спеша — армия Красса все еще приходила в себя после первого поражения. Судя по всему, Спартак прошел через Пицен и Самниум без боев. Римских войск там не было, и обывателям оставалось лишь убегать в леса и горы, спасаясь от беспощадных гладиаторов. "Мало-помалу" имело еще один смысл. Осень — время сбора урожая. Огромная армия Спартака, бросившая в Галлии свой обоз, нуждалась в запасе провианта, поэтому Спартак не спешил, готовясь к будущим боям. Целью же похода, как мы скоро увидим, был Бруттий, земля пастухов-мятежников, главная спартаковская база на юге.

Этот осенний марш к морю вызывает вопросы, как и все, что делал Спартак. После победы над Муммием, после разгрома двух римских легионов армия спартаковцев могла избрать любой маршрут. Можно было повернуть назад, в Галлию или Этрурию, попытаться атаковать Рим — или для начала опустошить Лациум. Но правильнее всего было добить Красса. Ситуация мало чем отличалась от той, что сложилась летом, когда Спартак громил консулов. Войско Красса было больше, но и спартаковская армия выросла в три раза.

Спартак не стал добивать Марка Лициния Красса. Спартак ушел. Почему? Ведь оставлять за спиной недобитого врага опасно. Шесть уцелевших легионов Красса — немалая сила, между тем война в Испании подходила к концу, Лукулл добивал последних фракийских бойцов, значит, скоро все три римские армии смогут соединиться!

Версия первая: Спартак совершил ошибку, первую в этой войне, — недооценил Красса и его войско. Недооценил — и подарил римлянам самое ценное: ВРЕМЯ. За несколько недель римская армия оправилась от разгрома, пришла в себя, получила новые подкрепления. Кровавая жертва "ужасным и неведомым" сплотила всех страхом, одновременно вселив уверенность в победе. Претора Красса, решившегося воззвать "к ним", теперь боялись больше, чем Спартака.

Значит, ошибка? Ведь Спартак — всего лишь человек, да и боги иногда ошибаются.

Может, и ошибка, но, может, и нет.