Спартак. Гладиатор

Карбон повиновался. Пульс его тут же участился, а звуки домашней жизни исчезли. Несмотря на мирное окружение, ему нетрудно было вообразить, будто он стоит на поле битвы, а по обе стороны от него — его товарищи. Но через пару мгновений картинка потускнела. Карбон нахмурился. Вряд ли это когда-нибудь произойдет. С тех пор как они четыре года назад переехали в город, отец много раз повторял, что наилучшая карьера для сына — не труд на земле, которым занималось множество поколений его предков, и не служба в армии, о которой мечтал Карбон, но политика. «Дни граждан-земледельцев прошли. Об этом позаботилось дешевое зерно из латифундий, а также с Сицилии и из Египта». Иовиан регулярно сетовал на изменения в сельском хозяйстве, в результате которых семейные фермы были практически уничтожены обширными поместьями. «А с другой стороны, брат твоей матери, Альфен Вар, делает себе имя в Риме. Он новый человек там, но посмотри на него — стал одним из лучших юристов Рима! И он любит тебя. Если боги будут благосклонны, то возьмет под крыло». Юрист! Хуже не придумать! Выходит, кроме тренировок с Пакцием, иных возможностей воспользоваться оружием ему не представится. И он с жадностью впитывал каждое слово, слетающее с губ самнита.

Прежде чем всерьез начать учить Карбона тонкостям владения оружием, Пакций заставил юношу двадцать раз обежать вокруг дворика с гладием и скутумом в руках. Потом самнит показал Карбону, как двигаться в бою. Он постоянно подчеркивал, как важно держать строй и не отрываться от товарищей.

— Вопреки тому, что ты мог себе надумать, битвы выигрываются не героизмом одиночек. Победу приносит дисциплина, простая и незатейливая! — рявкнул самнит. — Именно она отличает римского солдата от большинства его противников, и именно она — главная причина побед легионов на протяжении последних двух сотен лет. — Он скривился. — Моему народу дисциплины не хватило.

Карбон удвоил усилия, представляя себя в рядах армии, побеждающей италиков, могучих карфагенян и гордых греков. Однако в глубине души он осознавал, что эти картины — лишь его фантазии, и это отравляло удовольствие. Сейчас важнее всего отцовские долги. И все же Карбон упорно представлял себя солдатом. Рассказы Пакция о войне волновали его с раннего детства.

— Нам пора закончить. — Пакций глянул на небо.

Карбон не стал спорить. Он весь взмок, и руки его горели. Было все еще светло, но солнце опустилось ниже красной черепичной крыши дома. Мать вскоре должна вернуться, а за нею следом и отец.

— Хорошо. — Юноша благодарно улыбнулся. — Поучишь меня завтра еще.

— Я смотрю, ты настроен серьезно?

— Да. Я хочу быть солдатом, что бы там ни говорил отец.

Пакций задумался, прикусив губу.

— Что? — нетерпеливо спросил Карбон.

— Лучший способ подтянуть твою физическую форму — тренироваться с правильным снаряжением, а не с этим вот. — Пакций без малейших усилий поднял гладий и скутум. — Новобранцы в легионе занимаются с деревянным мечом и плетеным щитом, которые вдвое тяжелее этих. Здесь мы с ними тренироваться никак не можем. А вот за городом — другое дело.

— Ты имеешь в виду ту равнину к северу от стен? — Ее использовали так же, как в Риме — Марсово поле. Юноши города, как знатные, так и простолюдины, занимались там разными видами спорта. — Туда нам нельзя. Кто-нибудь увидит. Рано или поздно это дойдет до отца.

— Я думал о пустыре на юге, куда свозят мусор из города. Там нас никто не побеспокоит, — с лукавой улыбкой объяснил Пакций.

— Хорошая идея. А отцу я могу сказать, что ты учишь меня метать копье и диск на тренировочном поле на севере. Против этого он возражать не станет.

— Я знаю торговца, у которого можно купить снаряжение. — Пакций развернулся, собираясь уходить.

— Погоди… — Карбон заколебался, но все же добавил: — Спасибо.

— Да не за что. Подожди до завтра, — предупредил Пакций. — После часа тренировок с чучелом твоя благодарность может исчезнуть.

— Не исчезнет, — пообещал Карбон. — Ты, как раб, не обязан это делать для меня.

— Ну… — Самнит кашлянул. — Я столько лет присматривал за тобой. Было бы глупо прекратить это сейчас.

У Карбона в горле внезапно образовался ком, и юноша смог лишь кивнуть.

— Хорошо. Тогда завтра утром?

— Завтра утром.

Пакций ушел, ничего больше не сказав.

Во двор ворвался порыв ветра, и Карбон задрожал, вдруг остро осознав, что весь в поту. Надо было помыться и переодеться. Подумав о задаче, стоявшей сегодня перед отцом, юноша вздохнул. «Юпитер, Величайший и Наилучший, помоги нам, молю».

Карбон перехватил Иовиана, как только тот вернулся. Отец был невысоким мужчиной с редеющими черными волосами и добрым лицом, в последнее время постоянно обеспокоенным. Но Карбон позабыл обо всем, когда кинулся объяснять отцу свою идею. К его облегчению, отец не возражал против того, чтобы Пакций обучал его, Карбона, метанию диска и копья. Однако же вскоре радость сменилась ощущением вины. Неудивительно, что он не встретил возражений. Лицо Иовиана было серым от усталости — или беспокойства.

Карбон совсем уж собрался спросить, что случилось, когда вмешалась мать.