«Спартак» и другие

В финале мы до последней минуты проигрывали СКА – 1:2. Я смотрел игру с трибуны и за пару минут до конца стал спускаться в раздевалку – думал, что уже все, не отыграться. Но Логофет думал иначе – и от самой бровки наудачу сильно пробил в сторону ворот, мяч летел в руки голкиперу ростовчан Кудасову, попал в грудь и отскочил в сетку! Думается, что Лева Кудасов уже думал в тот момент о круге почета. Но в футболе есть закон – играть надо до свистка. И в дальнейшем я с этим столкнусь на ЧМ-1970 в Мексике, когда в четвертьфинале с Уругваем за 4 минуты до конца овертайма вся наша команда поднимет руки, посчитав, что мяч ушел за бровку. А свистка-то не было… Ну и получили гол. Но то отдельная история.

Ничья – и назначенная на следующий день переигровка. В раздевалке, слышу, подходит Андрей Петрович Старостин к Симоняну:

– Никита, завтра надо выставлять все самое классное, беготни не будет, все решит мастерство.

Я, услышав эти слова, подхожу к Симоняну и прошу сделать новокаиновую блокаду, чтобы помочь команде. Анзор тоже вышел играть. В переигровке мы победили – 1:0, гол забил Коля Киселев.

Сезон 72-го года обещал быть тяжелым. Финал чемпионата Европы в Бельгии, Олимпиада в Мюнхене… В общем, в конце 71-го я решил лечь на обследование и лечение в ЦИТО, чтобы подлечить все болячки и нормально войти в сезон.

* * *

А «Спартаку» в конце 71-го предстояла коммерческая поездка во Францию. В советское время в таких поездках можно было заработать – результат не давит и руководство смотрит на «отовариться» не слишком строго.

Не помню уже, почему, но в СССР мохер очень ценился, его продавали только в «Березке», магазинах, где все за валюту.

Я во Францию не поехал, команду встречал в Шереметьево и все видел своими глазами. А то, что случилось в Париже, рассказали потом ребята.

Вот технология мохерного бизнеса: в СССР мы покупали валюту у фарцовщиков, чтобы там купить мохер на продажу или пластинки для себя: Битлов, Тома Джонса, «Uriah Heep»…

Вот какими были обороты в этом бизнесе: покупали у фарцовщиков на черном рынке доллар по три с половиной рубля. В долларе было 5 франков, моток этого чертового мохера (15 грамм) стоил 1 франк. То есть за три с половиной рубля (один доллар) мы могли купить во Франции 5 мотков мохера, а в Союзе один моток продавали за 15 рублей, и получалось, что из трех с половиной рублей делали 75 – сумасшедшая окупаемость! Сегодняшним бизнесменам и не снилось такое.

В той поездке в гостинице Парижа вместе со «Спартаком» поселился и знаменитый ансамбль Моисеева. Эту историю знаю со слов Васи Калинова. Артисты навели футболистов на фабрику мохера, Вася рассказывал, что команда хорошо затарилась, а он сам купил мягкий чемодан и всю ночь утрамбовывал товар.

В Москве команду уже поджидали таможенники. Весь зал прилета аэропорта был в пуху. Таможенники открывали чемоданы и оттуда вылетал мохер, и не только. Анзор Кавазашвили привез огромный отрез материи, и когда его стали разворачивать, «скатерть» накрыла почти весь зал.

Смотрю на это и не понимаю: команду трясут, где же руководство?! А тренеры и Старостин шли последними. И вот приглашают Чапая:

– Николай Петрович, пожалуйста, вы!

Поднимают его легонький чемодан, все в предвкушении, сколько ж провез мохера?! Открывают чемодан, а там всего две пуховые подушки… Таможенники разочарованы: опять не поймали. А вот несколько ребят после этого случая стали невыездными.

Понятно, что команду вели. Но откуда информация, что спартачи везут во Францию и что хотят привезти обратно?! Это позже мы узнали, что в моисеевском ансамбле чуть не каждый третий был чекистом.

* * *

Похожая история случилась в конце 75-го. Мы летели в Италию на матч с «Миланом» в Кубке УЕФА. Известно, что Шереметьево все телефоны-автоматы прослушивалась. Наш нападающий Валера Андреев забыл валюту дома и по телефону попросил жену подвезти деньги в аэропорт. Валера подходит к Старостину уже после звонка домой:

– Я деньги забыл.

– Какие?

– Ну – те, – говорит Валера о валюте, – но жена обещала подвезти.

– Ну, дай бог, – отвечает Старостин. – Дай бог…

Команду тут же, после звонка, начали шерстить. Смотрю, а Чапай ходит по кругу, как будто ничего не происходит. Я волнуюсь – что делать-то, команде играть, сейчас не выпустят. А Старостин продолжает ходить по кругу, держа руки за спиной.

Но помог, как мы их называли, Дядя Ваня – один из работников КГБ, которые всегда сопровождали советские команды. Он под свое поручительство договорился, чтобы всех отпустили, а по возвращении несколько игроков стали невыездными. Но вообще-то, это было больше по незнанию, надо было просто декларировать деньги на таможне – я много играл в сборной и никогда проблем с этим не имел.

В команде, конечно, был разбор того самого «дела о мохере» – устроили собрание. Старостин обычно перед ними проводил инструктаж, готовил нас к выступлению, кому и что говорить: мохер, мол, купили детям, родственникам в подарок, но ни в коем случае не на продажу.