Спартак-победитель

— Ты же знаешь, что гладиаторов-добровольцев отпускают из школы на прогулки по Капуе, — сказал Рес. — Им даже деньги дают для разных покупок и на развлечения. Крикс подговорил двоих таких добровольцев, чтобы те покупали на рынке небольшие кинжалы, запекали их в хлебцы и таким образом проносили в школу.

Я тут же вспомнил, что «вольные» гладиаторы действительно частенько возвращаются с прогулок по Капуе с различными покупками. Довольно часто они приносят продолговатые хлебцы с маком и тмином, а также медовые пирожки, изюм, орехи и прочие сладости.

— Одно дело купить несколько кинжалов на рынке, это несложно, — сказал я. — Другое дело спрятать эти кинжалы в хлеб, как это возможно?

— У одного из вольнонаемных гладиаторов есть любовница в Капуе, которая выпекает хлеб прямо у себя дома, — ответил Рес. — Когда Крикс случайно узнал об этом, то он сразу смекнул, что к чему! У Крикса голова соображает быстро. Он-то и втянул в заговор Пракса, чтобы с выгодой использовать пекарню его любовницы. Не правда ли хитро, а?

— Согласен, хитро задумано, — промолвил я. — Однако этот Пракс не внушает мне доверия. Он же болтун и размазня, да еще и пьяница.

— Не такой уж Пракс и размазня, — возразил Рес. — В прошлые нундины ему хватило смелости и сноровки, чтобы пронести в школу три хлебца с запеченными в них кинжалами.

На следующий день Лентул Батиат уехал в Рим.
Это был сигнал для заговорщиков, что момент для побега наступил.
Отправляясь в Рим, Лентул Батиат взял с собой десять гладиаторов, которым предстояло выступить на арене. Еще Лентул Батиат забрал с собой двадцать стражников. Таким образом, в школе осталось шестьдесят стражников, не считая ланисту Меттия и его семерых помощников-докторов.
Мне, как временно отстраненному от тренировок, было позволено с утра вставать не по общей побудке, а чуть позднее. И на завтрак в трапезную я отправлялся, когда все прочие гладиаторы, насытившись, уже расходились на занятия — кто в палестру, кто во дворики…
Так было и в этот день.
Я сидел за грубо сколоченным длинным столом под навесом, уплетая бобовую похлебку с чесноком, когда сюда ворвались гурьбой гладиаторы-фракийцы, среди которых оказался и Рес.
Рабыни, подметавшие пол в трапезной, испуганно сбились в кучку, глядя на то, как фракийцы хватают ножи и деревянные молотки для отбивания мяса. Судя по решительным лицам фракийцев, было понятно, что они намерены с кем-то сражаться.

— Началось! — воскликнул подбежавший ко мне Рес. — Оставь свою похлебку, приятель. Идем с нами! Крикс зарезал Меттия, а Эномай убил двоих надсмотрщиков. Пора прорываться отсюда, покуда стража не очухалась!

— Но ведь мятеж был намечен на вечернее время, что случилось? — Я вскочил из-за стола. — К чему такая спешка?

— Кто-то донес Меттию о заговоре, — сказал Рес, воинственно сверкая глазами. — Меттий приказал своим помощникам схватить Крикса и посадить его в подвал. Поскольку у Крикса под туникой был спрятан кинжал, он без раздумий прикончил Меттия ударом в сердце. Эномай и еще несколько гладиаторов тоже пустили в ход спрятанные под одеждой ножи, заколов троих стражников, пришедших за Криксом. — Рес положил руку мне на плечо. — Пора действовать, Андреас. Иного выбора нет! Спартак уже призвал гладиаторов к восстанию. Слышишь, шум во дворах?

До меня донесся гул многих голосов, крики, свистки надсмотрщиков, созывавших стражу. Еще раздавался грохот железных решетчатых дверей, сотрясаемых какими-то тяжелыми предметами. Эти двери вели во внутренние дворики, их всегда запирали на замок, когда во дворах тренировались гладиаторы.

Я поспешил следом за Ресом в поварню. Там уже хозяйничали около двадцати гладиаторов, которые расторопно вооружались ножами, вертелами, топорами, отломанными от столов ножками. От раскаленных печей в поварне было очень жарко. Над большими закопченными котлами с супом и кашей вился густой аппетитный запах. Невольницы-кухарки, забившись по углам, тряслись от страха, хотя никто из гладиаторов не обращал на них внимания.