Спартак-победитель

В ответ я лишь пожал плечами. Однако в моей голове мелькнула догадка.
«Зря я ляпнул, не подумав, про Клодия Глабра! Крикс ведь не дурак, он сразу заподозрил неладное! Теперь Крикс станет исподтишка следить за каждым моим шагом, за каждым моим словом!»
Добравшись до лагеря, мы с Праксом первым делом пересчитали всех пленниц. Пракс предложил мне не спускать глаз с Фабии и ее служанок. Сам же вызвался приглядывать за остальными пленницами.
Кроме нас, в стане находилось больше десятка бывших невольниц, каждая из которых имела при себе нож или дубинку. Эти женщины принялись подначивать меня и Пракса насмешливыми замечаниями, делая свою повседневную работу, а именно: поддерживая пламя костров, на которых в больших почерневших котлах варилась похлебка, стряпая хлебцы и лепешки из ячменной муки.
Фабия сидела в своей палатке. Но едва со стороны тропы, уходившей вниз по склону, раздался грозный боевой клич римских легионеров, слившись с выкриками восставших и грохотом камней, падающих на щиты, Фабия выбежала наружу, застыв на месте с прижатыми к груди руками. Вскинув голову в ореоле из густых небрежно прибранных волос, Фабия вслушивалась в эти грозные звуки сражения, рождавшие протяжное эхо на каменистых склонах Везувия. Благодаря эху, усиливавшему многократно любой шум, создавалось впечатление, что недалеко отсюда на склоне горы сошлись в битве не пять сотен беглых рабов и двенадцать сотен римлян, но два больших войска.
Сидя на вязанке хвороста, я рассеянно ковырял палкой раскаленные уголья потухающего костра, разложенного возле шатра Крикса. С появлением Фабии мое внимание переключилось на нее. Мне всегда доставляло удовольствие глядеть на эту красивую, прекрасно сложенную женщину, которая даже в изодранной грязной столе смотрелась, как богиня. В лице этой матроны было столько благородного очарования, а во взгляде ее больших темных очей было столько прямодушной смелости, что даже Крикс в хмельном угаре не смел ударить Фабию. Взгляд Фабии мог очаровать и обезоружить кого угодно.
Заметив, что я с откровенным мужским любопытством таращусь на нее, Фабия снова удалилась в палатку, перед этим поманив меня за собой.
После некоторого колебания я вошел в палатку, держа ладонь правой руки на рукояти кинжала, висевшего у меня на поясе.
Обе служанки Фабии крепко спали на постели из сухой травы. Поскольку каждую ночь служанкам Фабии приходилось обслуживать в постели грубых соплеменников Крикса, то отсыпаться им удавалось только в дневное время.
Фабия сидела на раскладном стуле, чуть изогнув свой красивый гибкий стан и положив ногу на ногу. Ее обнаженные руки пребывали в постоянном движении, то касаясь колена, то скользя вдоль бедра, то оправляя платье на груди… В этих движениях не было суеты, в них было лишь стыдливое желание хоть как-то прикрыть наготу своего тела, которое без труда просматривалось сквозь дыры на ее истрепавшейся одежде.