Спартак vs ЦСКА. Великое противостояние

Я поднялся с первого этажа на третий. А парень, который курил на балконе, говорит: «Смотри, что внизу творится». Там троих или четверых наших из числа тех, кто где-то загулял, уже молотили.

– Может, конфликт произошел?

– Люди поднимались цепочкой в гору, а в темноте их на подъеме поджидали человек двенадцать. Настоящую засаду устроили.

Если вы один идете ночью, то вряд ли будете провоцировать целую толпу. Как правило, люди все-таки достаточно вменяемые и на рожон не лезут.

– По-вашему, местная сторона беспричинно пошла на столкновение?

– Горцы были на взводе. Им требовалось выплеснуть энергию. Своих надо выручать, и несколько наших побежали вниз. В ответ началась стрельба, в основном по ногам. Но двоих ранили. Когда, видимо, закончились патроны, посыпался град камней, полетела арматура, палки. С помощью кулаков мы их оттеснили. Они попрыгали в машины и кричат: «Ну готовьтесь, сейчас ваш конец настанет». Уехали. Мы забрали раненых, уложили их на первом этаже и стали всех будить. Забаррикадировались в гостинице и принялись названивать в «Скорую помощь», в Москву, начальнику службы безопасности «Спартака» Сергею Ножнину. Минут через сорок горцы стали съезжаться. И начался штурм гостиницы со стрельбой.

Приехала «Скорая». Женщину-врача местные не трогали, но стоило приоткрыть дверь, чтобы ее впустить, как в проем полетели камни, через образовавшуюся щель нападавшие пытались прорваться внутрь.

Врач тотчас сказала, что состояние одного из раненых очень тяжелое и его надо срочно госпитализировать. Потребовались носилки. Я пошел за ними к машине «Скорой помощи» и сразу получил удар по голове тупым предметом. Упал. Носилки в итоге в гостиницу втащили. Встал вопрос, как вынести раненого. Участковый, который палил из автомата в воздух, немного отогнал нападавших. Но как только носилки оказались в машине, на людей, которые их отнесли, налетели и принялись избивать. Одного ранили ножом – его на той же «Скорой» и увезли.

Всего осада продолжалась три с половиной часа. Вдруг местные сели в машины и уехали. Минут через сорок заявился ОМОН. Очевидно, нападавших кто-то предупредил о его приезде телефонным звонком. Вместе с тем дорога там одна, и две группы не могли не встретиться.

Наутро приехала группа мирных, ничего не подозревавших интернет-болельщиков. Человек шесть. Сели на подъемник. Ребята с битами тотчас прыгнули в следующую кабинку – бросились за ними в погоню. Наверху накинулись на туристов, отобрали фотоаппаратуру. Одного вообще ломиком били. Вниз они вернулись с перевязанными головами – это спасатели медицинскую помощь оказали.

– Уголовное дело завели?

– Сразу два. По факту вооруженного нападения, а также в связи с актом вандализма. Наш автобус стоял километрах в десяти ниже. Так у него все до одного окна разбили, оставили без колес. Двух водителей, которые в нем спали, правда, не тронули.

На футбол в итоге никто не попал. Поступило указание в Нальчик никого из Приэльбрусья не пускать. У нас снимали свидетельские показания. Допросили буквально всех.

Приехали руководитель официального клуба болельщиков «Спартака» Владимир Гришин и представитель РФПЛ Максим Щербаков. Они помогли нанять автобус до Минвод, откуда каждый добирался домой, как смог.

– Еще раз поедете в Нальчик?

– Где будет играть «Спартак», туда и поедем.

Показательно, что большинство фанатов московского ЦСКА в этом случае не стали смотреть на клубную раскраску пострадавших болельщиков: они тоже вносили деньги для оказавшегося в больнице саппортера «красно-белых».

Сектор V Отсчет мертвых тел

«Не оттого люди ужасаются мысли о плотской смерти, что они боятся, чтобы с нею не кончилась их жизнь, но оттого, что плотская смерть явно показывает им необходимость истинной жизни, которой они не имеют».

Л.Н. Толстой

В России все настолько привыкли к гибели людей, что, к примеру, новость с заголовком «В Ингушетии обстрелян блокпост ГИБДД» воспринимается как нечто нормальное, как будто так все и должно быть. О крушении самолета ТУ-134 авиакомпании «РусЭйр», выполнявшего рейс из Москвы в Петрозаводск летом 2011 года, говорят максимум три дня и… забывают. Потому что это реальная российская действительность – самолеты падают, боевики стреляют на Кавказе, а в Москве едва ли не каждый день дерутся на расовой почве. В нашей психике есть «блокиратор», который включается и не дает погрязнуть человеку в негативе новостей. Потому что если бы этого «блокиратора» не было, то можно было бы раз и навсегда забыть о добре и любви.