Спартак vs ЦСКА. Великое противостояние

«В то время существовала уже банда у динамиков (года с 75-го), у спартачей (года с 76-го и особенно после их выхода из 1-й лиги. Про то, что у них банда была с 1972 г. – это полный п…ж. Я ходил на футбол с 1971 г. и не помню никаких фанатов). После того как «Спартак» вернулся в вышку, за них стало болеть много народу. ЦСКА и «Динамо» вечно в конце таблицы плелись, на «Торпедо» сроду много народу не ходило. А «Спартак» с 1978 г. стал играть зрелищно.

Сейчас принято говорить: «Спартак» – исторически народная команда или – популярная команда. Но это все опять-таки полный пи…ж. Никогда «Спартак» такой командой не был. До 1978 г. аншлаги на стадионах собирали только «Динамо» и ЦСКА. А «Спартак» всю жизнь считался командой торговых работников («Пищевик», «Дукат», «Промкооперация» – первые названия), спекулянтов, барыг. У них и лидеры того времени были либо спекулянтами и фарцовщиками, либо колхозниками. Потом у них другая мастюха поперла – артисты стали за них болеть, партийная номенклатура. Это потому, что их всю дорогу Старостин, начальник команды, подтягивал. Это тот самый старый пес, который от своих же фанатов, как черт от ладана, шарахался и братьев своих трех предал, чтобы в лагерях не сидеть. Поэтому мы никогда не любили «Спартак». Публика у нас была ратная. За ЦСКА болела интеллигенция, дети военных. За «Динамо» своя публика болела, хотя я лично не понимаю, как можно за КГБ и ментов болеть. Я думаю, что именно на этой почве, на социальной, и началась вражда ЦСКА и «Спартака».

Что касается остальных команд Москвы, то у «Торпедо» своя публика была, которая любила клуб из-за Стрельцова и Воронина. Но максимум они 2–3 тысячи собирали. Что касается «Локомотива», то для меня было загадкой, кто вообще за них болел. Я помню матч «Локо» – «Динамо» Киев. Так там было 300 зрителей: 100 хохлов и человек 200 мясных, которые тогда с Киевом дружили.

Помню, что на «Торпедо», как и в Петровском парке, были хорошие «трепаловки». Это те места, где болельщики всех команд чуть ли не каждый день собирались и про футбол говорили. Ведь футбольной прессы тогда было-то: «Советский спорт» и раз в неделю «Футбол-хоккей», который хрен купишь.

В 1979 г. у нас стала появляться первая атрибутика. Это были шнурки, напульсники и галстуки под цвет команды. Но за галстуки преследовали менты – считали, что, разрезая пионерские красные галстуки и пришивая к ним синий или белый цвет, мы наносим ущерб пионерской организации. Потом появились шарфы. У меня мама, Нина Дмитриевна, шила атрибутику на всю нашу таганскую бригаду. Все были молодые ребята, по 14–16 лет…»