Спартаковская война: восставшие рабы против римских легионов

При реконструкции возможного хода этого сражения нужно помнить, что на марше консульская армия следовала определенному порядку. Обычно впереди двигались вспомогательные войска, затем первый легион и его обоз, потом второй легион со своим обозом и, в качестве арьергарда, снова солдаты вспомогательных войск. В случае опасности атаки справа обоз размещали слева от колонны и наоборот, если угроза возникала с другой стороны. На пути через горы армия Лентула неизбежно должна была растянуться на расстояние около 15 км ^[55]. Соответственно, скорее всего, она подверглась внезапному нападению одновременно на разных участках. При этом воины Спартака могли уничтожать отдельные подразделения римлян и исчезать среди холмов в случае попыток римлян совершить обходной маневр и окружить их. В этой ситуации легионы не могли действовать эффективно, и командование постепенно теряло контроль над ними. Обоз, для прикрытия которого войска обычно сосредоточивались более плотно, видимо, был атакован в нужный момент из засады и захвачен собранными в единый кулак силами восставших. Острота ситуации заключалась в том, что командующий в окружении своей личной охраны следовал сразу за обозом, потеря которого могла породить панику в связи с возможной смертью полководца.

Как развивались события дальше, можно хотя бы отчасти представить по одному из сохранившихся фрагментов «Истории» Саллюстия (Sallust. Hist. III. 106). Там говорится, что Лентул, дабы поддержать боевой дух своих легионеров, облачился в легко узнаваемый даже издалека палудамент — длинный пурпурный плащ полководца с золотой вышивкой. С оставшимися людьми он занял одну из возвышенностей и развернул когорты в двойную боевую линию (acies duplex), скорее всего, спиной друг к другу ^[56]. При этом обороняющиеся несли большие потери, видимо, подвергаясь атакам со всех сторон. Судя по дальнейшим событиям, окончательного поражения этой консульской армии не последовало, но она перестала быть способной к активным действиям. Спартак отвел свои войска и двинулся назад, к горе Гаргана.

Криксу повезло меньше: он погиб в ожесточенной битве с римлянами, чему мог предшествовать разгром вторым консулом Геллием одного из отрядов восставших, целиком состоявшего из германцев (Plut. Crass. 9). Сообщение Тита Ливия о том, что разбил воинов Крикса и убил его самого претор Квинт Аррий (Liv. Per. 96), один из легатов Геллия, позволяет предположить, что два легиона этой консульской армии передвигались отдельно и решали одновременно две задачи.

Известие о гибели Крикса и потере в общей сложности двух третей его войска стало тяжелым ударом для Спартака, опоздавшего, вероятно, буквально на один день. Тем не менее он вновь проявил себя как блестящий военачальник, и вскоре, после следующей упорной схватки, уже недавним победителям пришлось спасать свои жизни. Римляне отошли с поля боя в полном беспорядке, многие попали в плен. Тремстам из них пришлось на деле познать, какие чувства испытывали люди, выходившие сражаться на арену амфитеатра. В данном случае все они были вынуждены биться между собой как гладиаторы, чтобы стать своеобразной жертвой для Крикса, тело которого доставили в лагерь Спартака ^[57]. Флор, достаточно злобно относившийся к рабскому предводителю, по этому поводу писал: «Он совершал погребения своих павших вожаков — с почетом, подобающим полководцам, и приказывал пленным сражаться вокруг погребального костра, как будто хотел искупить позор гладиаторской службы, став устроителем игр» (Flor. III. 20. 9). С точки зрения римлян, смертельные поединки на глазах у тысяч беглых рабов были еще большим унижением, чем проигранная битва. Возможно, это было не столько проявлением мести по отношению к ненавистным угнетателям, сколько данью традиционным представлениям соплеменников Крикса о проводах в загробный мир героя, покрывшего себя славой и обеспечившего себе вечную память ^[58]. Характерный пример связан с Вириатом, предводителем восстания против власти Рима лузитан — группы племен кельтского происхождения, живших на территории современной Португалии. После гибели этого вождя в 139 г. до н. э., воины у огромнейшего погребального костра пели песни, прославляющие его подвиги, а затем, совершив погребение и насыпав могильный холм, устроили рядом гладиаторские бои (Арр. Iber. VI. 72). Как уже подчеркивалось, таким образом, хотя бы отчасти решалась проблема содержания пленных. Каким бы жестоким нам ни казалось это сегодня, в случае предстоящего форсированного марша с ними особенно не церемонились и просто уничтожали.