Спартанский лев

   — Афиняне выставили двести триер, больше чем все прочие города Эллинского союза, — сказал на это Клеомброт. — Неудивительно, что почти всё их войско уместилось на кораблях. Спарта, хоть и взяла главенство над объединённым эллинским флотом, но при этом выставила всего десять триер. Даже Коринф и Мегары снарядили больше кораблей. Вот почему я заверил членов синедриона, что спартанцы смогут защитить Фермопилы и без афинского войска.

Эфоры и вовсе пришли в негодование, узнав, что Клеомброт, оказывается, пообещал членам синедриона: спартанское войско выступит к Фермопилам немедленно.

   — Ты не имел права давать такое обещание, Клеомброт, — возмущался эфор-эпоним Гиперох. — Или ты не знаешь, что до окончания праздника в честь Аполлона Карнейского спартанское войско не может покидать пределы Лаконики?

Персы уже в Фессалии. О каком празднике может идти речь? — сказал Клеомброт. — Если Ксеркс захватит Фермопилы, то движение эллинского флота к мысу Артемисий потеряет всякий смысл! Неужели вам не ясно, что задержать полчища Ксеркса можно лишь в теснинах Фермопил?! На равнине нам не одолеть персов из-за их бесчисленности. Кто-то из старейшин заявил, что глупо посылать войско в страну, где всё население покорилось Ксерксу без войны. Это было правдой. Живущие у Фермопил локры и малийцы дали персидским послам землю и воду.

   — Почему бы локрам, фокийцам и беотийцам не отправить войско в Фермопилы, ведь за Фермопилами начинается их земля? — спросил один из эфоров. — Почему именно спартанцы должны за них сражаться?

   — Фокийцы обещали прислать в Фермопилы войско при условии, что оборону там возглавят спартанцы, — сказал Клеомброт. — Вы же знаете, с какой враждебностью относятся фокийцы к беотийцам. Я уверен, что если наше войско займёт Фермопилы, то все тамошние эллины к нам присоединятся.

Леонид пришёл на помощь брату, заметив эфорам и старейшинам, что пока они тут ведут бессмысленные споры, персы двигаются к Фермопилам.

   — Клеомброт прав. Фермопилы — последний рубеж, на котором можно остановить персов. Ни в Беотии, ни в Аттике нет таких высоких и непроходимых гор, как у Фермопил. Персы смогут с лёгкостью захватить Срединную Элладу, как перед этим захватили Фессалию.

Но и доводы Леонида разбивались об упрямую несговорчивость эфоров и старейшин, которые были глубоко раздражены предательством фессалийцев. Не доверяли они и беотийцам, часть которых тоже дали персам землю и воду.

Эфор-эпоним Гиперох распустил заседание, поскольку наступило время полуденной трапезы.

Леонид пришёл домой, но мысли его были не о еде. Горго попыталась разговорить мужа, развеять его мрачную задумчивость. Леонид слушал вполуха и даже не улыбнулся ни одной шутке жены.

   — Что случилось? — наконец спросила Горго.

   — Персы в Фессалии.

   — Но ведь это новость не вчерашнего и не сегодняшнего дня, — заметила Горго, поправляя завитые локоны, ниспадавшие ей на виски. Она хотела, чтобы супруг обратил внимание на её новую причёску.

   — В том-то и дело, — печально проговорил Леонид. — Скоро персы вступят в Малиду, войдут в Фермопилы и тогда...

Не договорив, он стремительно встал из-за стола и вышел из трапезной.

Горго бессильно уронила руки себе на колени.

«Сначала между мною и мужем стоял красавец Леарх, теперь между нами стоят персы», — с грустной усмешкой думала она.

Тем временем Леонид спешил к дому старейшины Евриклида. На недавнем совете Евриклид был в числе тех, кто выступал в поддержку Клеомброта.

«Если Евриклид сумеет убедить Гипероха в необходимости выступления спартанского войска к Фермопилам, то прочие эфоры не посмеют возражать», — размышлял Леонид, глядя себе под ноги и не замечая ничего вокруг.

Нечаянно толкнув кого-то плечом, он поднял голову и увидел Дафну.

   — Царь, меня нельзя толкать, ведь я беременна, — с напускной обидой промолвила она. — Разве Горго не говорила тебе об этом?

   — Прости, Дафна! — Леонид мягко взял молодую женщину за руку. — Я так рассеян сегодня.

   — Ты очень рассеян, царь, — пристально глядя на Леонида, заметила Дафна. — Таким я вижу тебя впервые. Что произошло?

   — Пока ничего, но если промедлить ещё несколько дней, то может случиться непоправимое!

И Леонид устремился дальше по аллее, оставив Дафну в озадаченном недоумении.

Евриклид чувствовал себя обязанным царю: эфоры назначили навархом объединённого греческого флота его сына Еврибиада по рекомендации Леонида. Евриклид пообещал сделать всё возможное и без промедления отправился к Гипероху.

Пребывая в томительном ожидании и не находя себе места, Леонид какое-то время бродил вокруг Акрополя среди беспорядочно разбросанных домов и тенистых платановых рощиц. Полуденный зной сделал безлюдными улицы и переулки Спарты. Леониду же казалось, что город затаился и ждёт, когда наконец эфоры прозреют и примут единственно верное решение.

Неожиданно подул сильный ветер, взметнувший клубы пыли и мелких песчинок. Погода начала портиться, хотя на небе по-прежнему не было ни облачка, если не считать далёкую завесу, окутавшую вершины Тайгета и надвигавшуюся на долину Эврота.