Спас Ярое Око

…Я выиграю во-о-от такой миллион! Я стану вот такой миллионершей!.. — прыщавая девочка, поглядывая мимо камеры на режиссера, улыбалась в объектив будто приклеенной к лицу улыбкой…

…Депутат с плебейским некрасивым лицом кричал что-то с трибуны парламента…

…Разнесенная взрывом бомбы машина, накрытые оранжевой пленкой трупы, обугленные стены… Всегда «кока-кола»!.. Пользуйтесь тампонами «Тампакс»!.. Я выбираю стиль жизни от «Холдинг-центра»!.. Ни в коем случае не следует пользоваться презервативом повторно!.. «Сникерс» — и вы в порядке!.. Горы масляно лоснящихся мускулов, в которых с трудом уже угадывался человек… И снова кровь…

Бегун наугад нажимал кнопки, глядя на обезумевший мир. Потом отключил звук, поднял пистолет и стал тщательно целиться в немых людей на экране, во всех по очереди, плавно переводя темный силуэт прицела, стараясь, чтобы волосок мушки не дрожал в округлой прорези…

Когда он снова глянул в окно, была уже ночь — тяжелая, давящая, зарево огней над проспектом отражалось в низкой пелене то ли облаков, то ли вязкого дыма. Он подвинул к себе телефон и набрал номер. Автоответчик вкрадчивым голосом попросил назваться и всенепременнейше оставить информацию, за которую хозяин заранее благодарен… и т. д.

Когда дежурная любезность автоответчика иссякла, он сказал:

— Дима, это Беглов. Возьми трубку.

— Бегун! Какими судьбами? — тотчас послышался пьяненький голос Царевича. — А Рубль рассказывал — ты в монахи постригся, грехи замаливаешь! — он захохотал. — Ну, стервятники, какую доску оторвали! Я глазам не поверил — думал, сплю и сладкий сон вижу. А говорили — обнищала Россия! Так что мы теперь в полном расчете. Опять рад тебя слышать…

— Это ты про Спаса, что ли? — равнодушно перебил Бегун. Он ловил в прицел ярко накрашенные губы ведущей — та кривлялась, дергалась из стороны в сторону, Бегун терпеливо водил ствол за ней, поймал, наконец, и нажал на спусковой крючок. — Ты что, Рубля не знаешь? Схватил, что под руку попало, и бежать… А вот что я привез!.. У тебя как с сердцем? А то сдохнешь, если увидишь…

— Почем? — Дима явно заволновался, даже протрезвел.

— Посмотри сначала, — усмехнулся Бегун. — Ты такого сюжета еще не видел.

— Сейчас можешь приехать? Машину прислать?

— Сам доберусь. Только чтобы чужих не было, понял? Никакой твоей шушеры, — Бегун неторопливо заправлял патроны в обойму.

— Понял. Жду.

— Валидол готовь, — Бегун бросил трубку и загнал обойму в рукоять.

Дима открыл свои сейфовые запоры на толстой стальной двери. Бегун, не заметив протянутой руки, вошел, заглянул на кухню и в гостиную.

— Никого? — спросил он.

— Да ты что! Бабу из постели выкинул, — засмеялся Дима. — Ну, показывай!

— Не торопись. Увидишь… — Бегун задвинул штору на окне, выдернул шнур телефона из розетки.

— Да ладно тебе цену набивать, едрена вошь! — не выдержал Царевич. — И так верю, что доска чумовая. Доставай! Только не сразу — краешек сперва засвети и по чуть-чуть вынимай… — он возбужденно потер руки.

Бегун поставил на стол сумку, — Дима впился в нее глазами, — открыл и вытащил пистолет.

— Вот это правильно! — одобрил Дима. — Такие вещи без пушки лучше из дома не выносить… — он снова уставился на сумку.

Бегун вынул из нее деньги и сложил аккуратной стопкой.

— Это моя доля, — пояснил он. — Остальное заберешь у Рубля. А Спаса ты мне сейчас вернешь.

Дима недоуменно смотрел на пачку долларов, потом глянул в пустую сумку и, заиграв желваками, поднял глаза на Бегуна.

— Это ты из Сибири такие шутки привез? — зло спросил он. — За такие шутки знаешь что бывает, Бегун?! — он шагнул к телефону.

Бегун вскинул пистолет. Раздался глухой хлопок, телефон вылетел из-под Диминой руки и раскололся о стену. Автоответчик начал вещать треснувшим голосом, все медленнее растягивая слова, пока не подавился пленкой.

Дима наконец понял, что все это серьезно. Он замер, завороженно глядя на черную дыру ствола, в глубине которого притаилась пуля.

— Э-э… эй, Бегун… осторожно… палец убери… — он отступал вбок маленькими шажками, стараясь уйти из-под ствола. Бегун вел пистолет за ним, держа палец на спусковом крючке.

— Или ты отдашь мне Спаса, или я найду его сам, — сказал он. — А ты будешь лежать здесь, вонять за своими замками. Ну?

— Погоди… У меня его нет. Хочешь — обыщи…

— Где он?

— У одного человека…

— О’кей, — кивнул Бегун. — Значит, едем к человеку.

— Нет… Нет, ты что! — Дима замотал головой, замахал руками, даже улыбнулся растерянно. — Нет! Ты не понимаешь, ты не знаешь, что это за человек… Руби мой хрен на пятаки, делай со мной что хочешь, но к нему я не поеду!

Бегун вдруг увидел, что теперь Дима действительно боится — отчаянно, до дрожи в коленях, до помрачения рассудка, — боится не пистолета, направленного ему в лоб, а этого неизвестного страшного человека, и действительно скорее умрет здесь, но не двинется с места.

Бегун сел в крутящееся кресло посреди комнаты, закинул ногу на ногу. Оглядел богатую Димину коллекцию, прицелился, щуря глаз, в вазочку на полке.