Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор

Моя тетя и опекун никогда не говорила о том, чтобы отправить меня в школу.

Со временем я подружился со старшими детьми из нашего района. Я ждал, когда они вернутся из школы, и шел к ним играть. Их родители были учителями в начальной школе, и ребята всегда хвастались, что они лучшие в своих классах. Я мечтал научиться читать и писать и тоже стать учителем. Я не говорил по-английски, но упросил друзей научить меня читать и писать, согласившись взамен стирать их школьную форму и стоять на воротах во время дворовых футбольных матчей. Я хорошо ловил мячи, но на поле от меня было мало толку.

С тех пор я пытался читать все, что попадалось на глаза, включая газеты и журналы. Сначала узнавал простые слова, которые мне показывали. Я старался говорить незнакомые слова, но друзья предупредили, что многие английские слова произносятся не так, как пишутся.

— В слове cow звук «ау», как в cacao, — сказали они.

Позже я узнал, что какао называлось растение, семена которого экспортировали для производства шоколада.

Ребята научили меня писать, но формы букв и их написание отличались от того, как они выглядели в книгах и газетах. Было нелегко, но я настолько увлекся, что не хотел сдаваться.

Муж тети, Соломон, высокий крепкий мужчина, заменял мне отца, поэтому я называл его папой. Друзья звали его Соло. Ему нравилась дисциплина, и он настаивал, чтобы я каждый день просыпался в шесть утра, делал уборку в доме, приносил несколько ведер воды из колодца и начищал его ботинки до тех пор, пока не увижу в них свое отражение.

У нас было электричество, но отсутствовал водопровод. Каждые выходные меня вместе с другими детьми посылали в лес за дровами — они были нужны для приготовления пищи и кипячения воды для мытья. В благодарность папа брал меня с собой на рыбалку и разрешал ездить за его спиной на мотоцикле, на котором всегда разгонялся. Он покупал мне новую одежду, но не обувь.

До подросткового возраста я всегда ходил босым. Ботинки носили только дети из богатых семей.

Друзья говорили, что я добился больших успехов в чтении и письме. Однажды один из друзей папы, полицейский, пришел к нам домой и положил на стол газету, которую принес с собой. К тому моменту я уже мог читать целые предложения, хоть и не понимал, что они значили. В газетных статьях я узнал многие слова и прочел их вслух.

— Соло, — сказал полицейский, — ты должен убедить жену отдать мальчика в школу. Слышишь, как хорошо он читает? Лучше моего сына, который гораздо старше и проучился в школе почти два года.

— Я и писать могу, — добавил я.

* * *

Много лет спустя я узнал, что, когда директор школы в первый день учебы встретился с тетей, они договорились, что датой моего рождения будет считаться 22 ноября 1946 года. Точнее, директор назначил этот день датой моего появления на свет, а тетя согласилась. Поскольку мы не праздновали дни рождения, прошло несколько лет, прежде чем я узнал о значении этой даты, позднее вписанной в мой паспорт.

По вечерам мы со школьными друзьями садились под уличными фонарями и делали домашнее задание, пока усталость и москиты не вынуждали идти спать. Электричество в доме нужно было экономить: оно было очень дорогим.

Я сдал восемь экзаменов обычного уровня и пять продвинутого — их в то время организовывала внешняя экзаменационная комиссия Кембриджа. Я получил стипендию на изучение медицины в Манчестере, но перед этим год отработал учителем естествознания в своей школе, чтобы заработать немного денег.

В сентябре 1968 года я прилетел в Великобританию изучать медицину. Это был мой первый полет, и я удивлялся, как гигантский самолет весом несколько тонн может не только отрываться от земли, но и лететь на огромной скорости и приземляться в нескольких тысячах километров от места взлета. Возбуждение было слишком велико, чтобы беспокоиться о безопасности путешествия.

Во Фритауне я посещал курсы от Британского совета для студентов, которым предстояло поехать учиться в Великобританию, и там мне посоветовали искать их представителей во всех главных аэропортах Лондона.

Нас встретили и вместе с другими студентами отвезли в хостел Британского совета в Найтсбридже. Разноцветная подсветка улиц и магазинов, загруженность дорог и количество людей на тротуарах впечатляли и вызывали удивление. Утром я понял, что забыл зубную щетку, пасту и расческу во Фритауне, и это меня очень рассердило. Пришлось пойти в ближайший магазин от улицы Ханс-Кресент, где располагался хостел.