Спасатель

– Полина? – Удивлению адвоката не было предела. – Какими судьбами?

Дочь мэра поднялась на ноги, поправляя свои синие волосы. Лицо Полины было усталым, словно она провела бессонную ночь, губы плотно сжаты, напоминая сложенные ниточки.

– Доброе утро, Артемий Андреевич, – сказала она, в упор глядя на Павлова. – Я к вам. Найдете для меня десять минут?

Он пожал плечами.

– Думаю, что десять минут найдется. Но я сейчас еду в центр по делам, у меня назначена встреча, – ответил Павлов.

– Я сегодня на своих двоих, – сказала она. – Мы можем поговорить в машине по дороге?

– Безусловно. Я еду в Следственное управление, могу тебя высадить, где скажешь. Устраивает?

– О чем разговор!

Они вышли наружу и направились к «БМВ» Павлова.

– Так что случилось? – спросил Артем, когда они оказались в салоне автомобиля. – Признаться, не ожидал тебя увидеть вновь.

Полина грустно улыбнулась:

– Я понимаю, что наша встреча была слишком специфична. И вряд ли располагала к дальнейшему общению в каком-либо виде.

– Полина, раз я согласился тебя выслушать, то все, что было, осталось позади, – терпеливо произнес Артем, заводя двигатель. – Какой смысл толочь воду в ступе? Рассказывай.

Чадова скользнула ничего не выражающим взглядом по проносящимся за окном пальмам.

– Скажите, вы в детстве, ну, или, скажем, в юности были послушным ребенком? – неожиданно спросила она.

Вопрос не то чтобы застал Павлова врасплох, но удивил его. Мельком глянув на девушку, он вдруг подумал, что сейчас она выглядит совершенно иначе. В этой нынешней дочери мэра не было ничего общего с той развязной девицей, которая еще несколько дней назад сидела на капоте машины, отпуская пошлые шутки и отхлебывая текилу прямо из бутылки.

«Что-то перевернулось в ней, – подумал Артем. – И, возможно, это что-то заставило кардинально изменить отношение ко многим вещам».

Вслух же он произнес:

– Я рос обычным мальчишкой, в простой семье. В те годы большую часть времени я проводил на улице. Разумеется, я старался слушаться своих родителей, хотя у меня не всегда это получалось. Но мои отец с матерью еще с самых ранних лет четко обозначили границы, за которые я никогда не переступал. Во всяком случае, в твоем возрасте уличные потасовки я не провоцировал и никогда не начинал первым. Меня всегда учили различать, где добро, а где зло. И моя совесть чиста, поскольку за свою жизнь я не причинил кому-либо несчастья, по крайней мере, умышленно.

– Спасибо за откровенность, – проговорила Полина, теребя пальцами бегунок «молнии» на своей кожаной куртке. – Самое смешное, что я не сомневалась в вашем ответе. А вот мне похвастаться нечем. Всю жизнь меня баловали, и я не знала истинную цену вещам. Полина хочет новые джинсы – на тебе целых пять! У Полины царапина на айфоне – держи сразу два, второй про запас. В то время как некоторые мои знакомые копили по полгода на какой-нибудь третьеразрядный смартфон… И все, кто меня окружал… Ведь вы оказались правы! Им были нужны мои деньги и покровительство отца, когда начинало пахнуть жареным!

Она умолкла, уныло глядя перед собой, но Павлов не торопил девушку. Он понимал, что внутренние проблемы, которыми, похоже, Полина не считала нужным делиться со своими родителями и переваривала их в себе, наконец-то назрели и даже перезрели, достигнув крайней точки.

– Я вчера специально посмотрела записи, сделанные после землетрясения, – вновь заговорила она. – Жуткие кадры. Кстати, я вас там видела, Артемий Андреевич. Вы, оказывается, не только в суде выступать умеете! Вот уж не ожидала.

– Разве есть разница, какой у тебя чин, если люди в беде? – спросил Артем.

– Нет, конечно… Но я также видела своего отца, причем в неприглядном виде. И, судя по слухам, именно вы его вытащили из завалов.

– Я спасал человека. На тот момент мне было неважно, кто он – мэр города или нищий пьяница.

– Я не хочу ничего от него, – тихо промолвила Полина. – Не подумайте, что я неблагодарная дрянь. Да, у меня всегда все было. Но при этом отец всегда напоминал мне, кого я должна благодарить за все эти блага. Я должна была молиться на него. Я понимаю, что тоже не подарок. «Избалованная сучка» – так меня некоторые называют за глаза. Но я не обижаюсь, потому что отчасти так оно и есть. Больше всего меня убивает то, что отец считает нас с матерью своей собственностью. Как, к примеру, телефон или машина. Он любит власть и ненавидит, когда кто-то не согласен с его мнением.

– Полина, конфликт, который ты сейчас описала между тобой и отцом, имеет тысячелетнюю историю. Как тут не вспомнить классику – Тургенев «Отцы и дети»! И не играет роли, богатая семья или бедная. Парадокс заключается еще и в том, что мы не выбираем своих родителей. А вот у них возможность вырастить порядочных и честных детей есть. Я внимательно выслушал тебя, но эту проблему не решить за пару минут. Чем лично я могу тебе помочь?

– Я хочу доказать, что я не пустышка, – твердо заявила Полина.

Артем бросил на нее внимательный взгляд.

– Я могу тебе со всей уверенностью сказать, что ты не пустышка, – сказал он. – Ты мне веришь?