Спасатель

– Через три минуты в полной боевой готовности собираемся у катера. Задача на смену – окончательное обследование корпуса судна на предмет установления погибших. Задание ответственное. Через восемь часов теплоход будут снимать с вынужденной стоянки и отбуксируют на местный судоремонтный завод, где корпус будет разрезан на части. «Сергею Есенину» осталось совсем недолго существовать в своем прежнем виде. Работа должно вестись с максимальной тщательностью, чтобы не осталось ни малейших сомнений, что на судне есть хотя бы еще одно тело погибшего человека, иначе график работ будет сорван и обследование повторено. А вот это уже будет говорить о нашем с вами непрофессионализме… Все. Жду всех на берегу.

Когда мы выбирались из палатки, Абрамыч взял меня за руку и сказал вполголоса:

– Если ты задержишься на некоторое время на берегу, я не обращу на это особого внимания… Штаб спасательных работ знаешь где?..

…Конечно же, я воспользовалась намеком своего командира и задержалась на берегу, когда наша группа отправилась на теплоход. Приказать мне продолжить сбор информации о причине катастрофы он не мог, но и запрещать не хотел. Поэтому предоставил самостоятельность в действиях. Что ж, спасибо. Большего и не нужно.

Однако в планы мои входило не только добыть сведения о числе пассажиров. Самостоятельность я привыкла толковать в широком смысле, иначе какая же это самостоятельность. Бегать вдоль запрещающего проход барьера и испытывать от этого удовольствие я не могу. Прежде всего я не понимаю, почему мне нельзя интересоваться – как погибли люди, тела которых я совсем недавно вытаскивала с искореженного теплохода. Почему я должна остановиться, если моя мысль и моя интуиция настаивают на том, что надо шагнуть дальше? Только из-за нежелания генерала Кольцова допустить меня к информации? А собственно, почему? Терпеть не могу монополий…

Штаб спасательных работ располагался на Центральной набережной в здании шестнадцатиэтажной гостиницы, носящей название «Волна». Шестнадцати этажей, пожалуй, маловато было для множества начальствующего люда, слетевшегося на место катастрофы. Чем больший пост занимает человек, тем большая свита его сопровождает – разные там секретари, референты, помощники, заместители, охранники и так далее. Посмотришь иной раз на эту кучу людей, вьющихся вокруг одного начальника, и думаешь: «До чего несамостоятельный народ эти большие чины – шагу не могут сделать без референта или помощника. Интересно, везде это так? Или это какая-то особая специфика истинно русского национально-бюрократического характера?..»

Я не стала появляться в штабе в форме спасателя, справедливо полагая, что три минуты на то, чтобы потом переодеться в своей палатке, у меня найдутся… А в обычной одежде затеряться среди множества дамочек и молодых людей было очень просто. Я могла представиться, например, родственницей кого-то из пассажиров, но это не помогло бы мне решить свою главную проблему – я хотела попытаться проникнуть туда, где содержали капитана Самойлова, которого допрашивали сейчас члены государственной комиссии. Работала комиссия здесь же, в гостинице, занимая три верхних этажа. Как мне осуществить свое намерение, я представляла с трудом, я же не частный сыщик, в конце концов, отработанных приемов для таких ситуаций у меня нет, но надеялась на удачу и свою способность к импровизации.

Как ни странно, мне удалось практически беспрепятственно проникнуть на пятнадцатый этаж, на котором и находился, по моим расчетам, капитан «Сергея Есенина». На шестнадцатом заседала сама комиссия, а на четырнадцатом наверняка располагались всевозможные пресс-секретари и референты. Они всегда занимают позиции на краю зоны ограниченного доступа, поскольку общаются с журналистами, а кто же пустит представителей средств массовой информации хотя бы на один шаг дальше, чем это разрешено начальством?

Хорошо зная отношение охраны к журналистам, я и не пыталась выдавать себя за корреспондента какой бы то ни было газеты. Будь ты хоть из «Морнинг стар», хоть из «Плейбоя» – это не поможет тебе продвинуться на шаг дальше корреспондента каких-нибудь «Урюпинских ведомостей». Мне помогли сам генерал Кольцов, моя профессия и инерция психической реакции, свойственная каждому человеку.

Я опробовала свой метод на первом же охраннике, который преградил мне путь в лифт, работающий только на три последних этажа. Четко, как того и требует устав, я отбарабанила ему:

– Секретарь-референт генерала Кольцова капитан МЧС Николаева. Отдел экстремальной психологии. Секция оперативных экспертиз.