Спасатели и гробовщики Владимира Путина

На фронте за ценой стояли. Да еще как! Вот хотя бы что говорилось в телеграмме командующего Западным фронтом генерала армии Жукова командующему 20 армией генерал-лейтенанту Власову во время нашего контрнаступления под Москвой в декабре 1941 года: «…Не разрушив огневые точки врага, вы бросили на ПТО танки и пехоту. Вы не жалеете людей, не жалеете танки. Приказываю разрушить артиллерией укрепления противника. Запрещаю легкомысленные броски танков и пехоты на укрепленные полосы противника» (Правда, 16 декабря 2011). И ведь таких документов немало!

А Гранин не только ни разу не упомянул добрым словом Сталина или Жукова, Рокоссовского или Василевского, но еще и решительно отрицал роль армии: не она, а народ победил! Оторвать армию от народа и даже противопоставить их по силам только уж очень большому мыслителю.

Нельзя умолчать и о том, что разного рода «фронтовые эпизоды», о которых Гранин рассказывал, весьма сомнительного свойства. И не только потому, что у них, как правило, отсутствуют приметы и времени и места, а просто вот, мол, что случилось однажды где-то когда-то. Так, уверял, например, что где-то когда-то он с сослуживцами лежал днем в кювете, а мимо по дороге шли немецкие войска, и на группу советских солдат и офицеров в армейской форме и с оружием немцы не обращали никакого внимания. Ну, как этому поверить?

В другой раз мы читали, что два велосипедиста — впереди и сзади — вели человек пятьсот наших пленных. Какие велосипедисты? Это на стадионах, на треках, а в армии, на войне имелись когда-то, в начале ХХ века, в годы Первой мировой войны самокатчики, даже самокатные части были, но во Второй мировой ни в одной армии, в том числе и у немцев, самокатчиков не водилось. Зачем велосипеды, коли давно есть мотоциклы.

И вся ситуация с покорно бредущими пленными, у которых на лице Гранину виделась «печать поражения», неправдоподобна, они же запросто могли прикончить этих двух «велосипедистов», у которых руки заняты рулем, а автомат за плечами, и разбежаться, как это нередко случалось. А еще где-то когда-то Гранин с друзьями «несколько дней шли из окружения» и наткнулись в лесу на группу спящих немцев. И что? Не решаясь нарушить сладкий сон оккупантов — у них «мертвый час» — тихонько прошли мимо, даже оружие их не забрали… Какая трогательная война…

Какую чушь еще можно придумать? Представьте, мыслитель придумал: «У нас скрывали поражения», — сказал он Гельмуту Шмидту. Да как возможно скрыть, если вермахт допер до Москвы, а потом до Волги? В наших сводках не писали, конечно, так, например: «Под Минском войска Западного фронта потерпели поражение и оставили город», «Под Смоленском советские войска были наголову разбиты и бежали» и т. д. Судя по всему, Гранин именно такие сводки ждал и считал бы их честными. Иной раз в сводках, естественно, случались ошибки, порой что-то умалчивалось из военных соображений, но захват немцами Минска и Кишинева, Вильнюса и Сталино, Киева и Севастополя — всех 727-ми захваченных ими городов в сводках, разумеется, не скрывался. И все нормальные люди понимали, что это значит.

И ведь это еще не вся его персональная правдуха о войне. Он уверял, что нашим солдатам в окопы и землянки присылали для утехи молодых женщин. Вот и нам, бормотал старец, прислали как-то одну на двоих… Это кто же прислал — командующий армией, фронтом, нарком обороны? Много довелось мне читать мерзкой клеветы о Красной Армии, о войне, но такое встретил впервые.

* * *

Не обошел неутомимый труженик правды и проблему наших пленных. Уверял, что они «претерпели голод, нечеловеческие условия» только потому, что не были защищены Женевской конвенцией. Такое заявление опять свидетельствовало бы о полном непонимании, что такое была война, но в «Блокадной книге» приведены многочисленные документы, свидетельствующие о планах фашистского руководства просто истребить наш народ. Приведу лишь одну цитату оттуда: «7 сентября 1941 года в секретной директиве Верховного командования говорилось: «Фюрер решил, что капитуляция Ленинграда и Москвы не должна быть принята даже в том случае, если она была бы предложена противником»».

Гранин тут же пояснял: «Москва и Ленинград обрекались на полное уничтожении вместе с жителями. С этого должно было начаться то, что Гитлер имел в виду: «Разгромить русских как народ». То есть истребить, уничтожить как биологическое, географическое и историческое понятие» (с. 22). И плевали они на все конвенции.

Значит, почетный гражданин знал, что если немцы не посчитались с двумя межгосударственными договорами с нашей страной, исключавшими возможность любого противостояния, то никакой роли на пути их истребительных планов не могла сыграть никакая Женевская конвенция. Да, знал, а теперь уверял, что все дело в этой конвенции. Ведь немцы, мол, такие законники. То есть он опять не заблуждался, а опять лгал сознательно, обдуманно, целенаправленно.