Спасательный круг

Леандрос поднял глаза, увидел ее и включил громкую связь. Но разговор с человеком, которого Келли не знала, скоро закончился.

– Это был частный детектив. Кармела сейчас в гостинице «Афины» и весь день никуда не выходила из номера. Он продолжит наблюдение.

– Леандрос… С тех пор как мы начали терапию, ты даешь мне слушать все свои разговоры. Я это очень ценю и признательна тебе. Но в этом нет необходимости! Это даже неестественно… Я доверяю тебе и верю – если будет что-то важное, ты поделишься со мной.

Вертикальная складка на его лбу разгладилась.

– Как и я. – Он положил в сумку, висевшую у него на поясе, две бутылки минеральной воды. – Не хочу, чтобы тебе грозило обезвоживание.

– Спасибо, ты очень предусмотрителен. – Он вежлив с ней, подчеркнуто вежлив. И она знала почему. – Прежде чем мы пойдем, я хочу кое-что тебе сказать.

– Я догадываюсь что.

– Нет, ты не догадываешься, – возразила Келли. – Петру все твои родные очень уважали. Ты не полюбил бы ее, не будь она замечательным человеком. И я бессознательно приписывала ее качества Кармеле. Когда же Кармела у тебя в кабинете объявила, будто беременна от тебя, я ей не поверила, но с удивлением вдруг осознала – передо мной глубоко несчастная женщина, нисколько не похожая на свою сестру. Мне понадобилось остаться одной в отеле, чтобы окончательно понять, что к чему. Я надеюсь, ты поверишь мне, если я скажу: все мои сомнения по ее поводу исчезли. Я тебе верю. Абсолютно!

– Слава богу, – пылко ответил он. – Пойдем, пока солнце еще не зашло.

* * *

На пляже Келли сняла сандалии, и они пошли в противоположном от пристани направлении. Вдали Келли увидела несколько лодок. Ветер был достаточно сильный, чтобы наполнить паруса, и они легко скользили по сверкающей бирюзовой воде.

Это был рай…

У нее в голове крутилось множество мыслей, и она знала – у Леандроса тоже. Но никто не заговаривал первым. Они медленно пошли в обход подступивших к воде утесов и вскоре оказались в маленькой укрытой бухточке, от которой поднимался поросший дикими цветами пологий склон горы. Здесь не строили вилл, и потому не было видно людей. Узкая полоса пляжа принадлежала только им двоим.

– Леандрос, – начала она осторожно. – Я хочу поговорить с тобой о чем-то очень важном для меня.

– Я тоже хотел кое-что с тобой обсудить.

– Так давай куда-нибудь присядем.

Он озабоченно сдвинул брови:

– Не боишься испачкаться в песке?

– Ни капли.

Келли села, и он протянул ей бутылку с водой. Пока она пила, он тоже сделал несколько глотков из своей бутылки, утоляя жажду. Потом прилег на песок рядом с ней, оперся на локоть и засмотрелся на море. Его темные вьющиеся волосы блестели на солнце. Глядя на него, Келли почувствовала, как что-то сдавило грудь, мешая дышать.

– Леандрос? – прошептала она.

Он повернулся к ней, щурясь от косых лучей садящегося солнца, и Келли не могла понять выражения его лица.

– О чем ты думаешь?

– О словах Олимпии насчет моего чувства вины перед дядей и тетей. Они меня задели за живое. Я была самой счастливой девочкой на свете, потому что меня воспитывали именно они! А когда я вышла за тебя, то внутри возникло такое ощущение, словно я их бросила. От этого я чувствовала себя виноватой. Но кто мог знать, что это плохо скажется на нас?

Он сдвинул темные брови:

– Что ты имеешь в виду?

– Во время нашего медового месяца я изменилась… Это произошло оттого, что я просто не могла беззаботно наслаждаться. Я все время думала, как они вернулись в Филадельфию одни, без меня… Правда, мне казалось, ты не замечаешь во мне перемен. Но, как ты сказал Олимпии, сразу после свадьбы тебе показалось – что-то не так… Меня это просто сразило. Получается, мы все понимаем с большим запозданием.

Она замолчала, чувствуя, как напряженно слушает Леандрос.

– Да, Келли? – подтолкнул он ее продолжить свои размышления.

– Я хотела еще объяснить, почему мне не понравился ни один из тех домов, которые мы с тобой посмотрели. Я знаю, ты выбрал бы тот, с черепичной крышей и внутренним двориком. Он и вправду очень милый, но только…

– Только что? – спросил он отрывисто. – Келли, говори все до конца!

– Помнишь, когда ты рассказал мне про пентхаус?

Он в упор смотрел на нее потемневшими взволнованными глазами:

– Как я могу забыть…

– Ты сказал, – запинаясь, произнесла она, – что с удовольствием всегда жил бы на Андросе и ездил оттуда на работу. Вот только Петра хотела непременно жить в Афинах.

– Ну да, все так, – пробормотал он.

– Ты и сейчас этого хочешь?

– Келли, я понял – нельзя иметь все, чего хочешь.

– Но ты по-прежнему предпочитал бы жить на Андросе, если бы все складывалось по твоему желанию?

Он внезапно поднялся и мрачно взглянул на нее:

– К чему ты клонишь? Боишься сказать прямо, что возвращаешься в Филадельфию и я могу делать все, что мне нравится?

– Нет! – воскликнула Келли и тоже вскочила на ноги, отряхивая песок с юбки. – Об этом пока еще рано говорить. Ты специально неправильно истолковываешь мои слова?

– А как же прикажешь тебя понимать?

Она положила ладонь ему на руку и почувствовала, как сильно он напряжен.

– Почему ты сказал – нельзя иметь все, чего хочешь?