Спасение

Потом, надвинув капюшон, сел и стал ждать.

Женщина пришла в себя первой. Она громко стонала, морщилась, пыталась пошевелиться.

– Дерьмо, – выругалась она, уяснив, что крепко привязана к своему спутнику.

– Здравствуйте, – начал Каллум.

Она вызверилась на него.

– Ты в меня стрелял, засранец!

– Как раз перед тем, как вы с ним принялись резать меня на куски. Да, вот такой я подлец. А зовут меня Каллум.

– Беги со всех ног, фашист «Связи». Если, по-твоему, Донбул был зол тогда, так погоди, пока он очнется. Веселая будет охота.

– Я не из «Связи»… то есть я на них работаю, но не в безопасности.

– Лгун!

Каллум пожал плечами и сделал еще глоток странного на вкус чая. Он не ошибся – женщина сумела промолчать целую минуту.

– Ты что делаешь? – с неподдельным удивлением спросила она.

– Поджидаю друзей. «Связь» наверняка смекнет, что они мне помогали, так что не сегодня завтра отправит их следом, сюда же. Кстати, сюда – это куда? Я поначалу решил: Исландия, но теперь засомневался. Антарктида?

– Как будто не знаешь!

– Боюсь, не знаю.

Она презрительно фыркнула и отвернулась. А когда снова повернула к нему голову, Каллум увидел на ее лице настоящую ярость.

– Мы тебя убьем!

Он улыбнулся: нарочно, чтобы ее позлить.

– Нет, не убьете.

– Каких друзей поджидаешь?

– С кем я разговариваю?

– Я тебе своего имени не скажу.

– Какая разница, если вы собираетесь замучить меня до смерти?

Она выпучила глаза, помолчала.

– Фолувакеми.

– И откуда вы, Фолувакеми? Пожалуй, из Нигерии, так?

– Откуда знаешь, шпион? У вас на меня досье, да?

– Ага, меня повысили – от тупицы-охранника до шпиона за каких-то пять минут. Как лестно. Нет, я не шпион. Мой м-нет предположил Нигерию.

Он вытянул руку, показав ей черную блестящую ленточку «умной манжеты».

– Господи, у тебя работает электроника?

– Ну да.

– Значит, ты шпион.

– Черт, ну у тебя и паранойя. – Каллум махнул рукой в обступившую их темноту. – Заметь, тут я тебя понимаю. Забросили тебя сюда… где бы это «сюда» ни было… Кстати, мой м-нет не может зацепить спутниковую навигацию. Значит, места здесь весьма отдаленные. По моей догадке, Антарктика, горы Элсуорт. Причем, судя по разреженности воздуха, высоко в горах.

Ее ухмылка заставила Каллума занервничать: явно выдавала, что женщина видит в чем-то свое преимущество.

– Ошибаешься. Кто ты такой?

– Я же сказал: Каллум.

Застонал Донбул. Приподнял голову и уперся взглядом в Каллума.

– Развяжи! – потребовал он.

– Чтобы ты меня зарезал? – спросил Каллум. – Это навряд ли.

– Хуже будет.

– Ты такой крутой, а? Ты бы прикрутил свою крутость, приятель.

– Думаешь, сумеешь от нас удрать?

– А что, похоже, что я собираюсь куда-то бежать?

Мужчина недоуменно насупил брови.

– Что за чертовщина… Ты кто такой?

Каллум вздохнул.

– Я Каллум. Старший группы экстренной детоксикации в «Связи».

– Лично я вижу ходячего покойника.

– Зря ты со мной так груб, – заметил Каллум. – Право, зря.

– Вали на хрен, покойник.

– С чего бы? У вас есть другой, кто мог бы вас отсюда вытащить?

Тут оба разинули рты. Каллум усмехнулся.

– О, теперь вы меня слушаете?

– Никто нас отсюда не вытащит, – сказала Фолувакеми.

– Поглядим.

– Зачем ты здесь?

– Я ищу свою жену. Думаю, что «Связь» ее куда-то загнала.

– С чего бы?

– Ее поймали на протестах против засыпки льда в австралийскую пустыню. Этих протестующих сюда не присылали?

– Прислали, – кивнула Фолувакери. – Больше сотни.

– Боже всемогущий. Сколько же здесь всего?

– Нас тысячи.

– Тысячи?

– Да.

– Но… это лагерь?

– Нет, здесь никого, кроме нас. «Связь» выбрасывает нас сюда на произвол судьбы.

Каллум невольно содрогнулся.

– Довольно сурово, да?

– Хуже, чем ты думаешь. Семена для посевов, которые они нам выделили, почти бесполезны. Наши биологи считают, что в почве слишком много железа.

– Посевы? В Антарктиде? Не бывает.

Фолувакеми жалостливо улыбнулась.

– Подними глаза, детоксикатор.

Каллум послушался. За блеском фонаря он не заметил, как подкрался рассвет. В небе разлилось зыбкое серое сияние. Озадаченно нахмурившись, Каллум обернулся кругом. В нарастающем свете он увидел, что находится на дне каньона, но было еще слишком темно, чтобы определить высоту стен по обе стороны. Кроме темноты, мешал и отказ мозга поверить увиденному глазами. Разум все тщился вогнать перспективу в привычные рамки.

Челюсть у Каллума отвисала по мере того, как реальность вместе со слабым солнечным светом проникала в сознание. Высота утесов была не меньше семи километров, если не больше, а дно – километров пять в ширину. Несколько лет назад Каллум побывал в Гранд-каньоне, прошел всеми туристскими маршрутами, сплавлялся на плоту, карабкался на скалы попроще.

Здесь величины оказались на порядок больше – то есть невозможные.

– В какую преисподнюю нас забросило? – выпалил он.

– Ты сам назвал, засранец, – с издевкой ответил Донбул. – Это Ад. Второе название – Загреус.

– Нет, – вырвалось у Каллума. – нет, нет. Невозможно.