Спасение

И наконец, Алик Манди. Наберите в словаре «коррупция», и получите его полную характеристику. Ублюдок неподдельного американского разлива. Род занятий: старший следователь ФБР по особым делам, место службы — столица. Хотите верьте, хотите нет, когда я затребовал по нему данные, возраст оказался засекречен. Парень — ходячая государственная тайна, все личные данные засекречены. Принадлежащий службе безопасности Ген 8 Тьюринг мог бы без труда хакнуть его досье, но копаться в базе ФБР — дело серьезное, и не только на взгляд федералов. Я бы накопал себе на задницу нюхачей, да и Юрий стал бы задавать вопросы. А мне требовалось, чтобы он считал себя главным в этой миссии. Бывают вещи, которые лучше оставить как есть.

Так или иначе, я догадывался, что Алику около ста десяти: он был не столько «неумерший», сколько из реанимированных трупов. Сразу видно. Гладкая, как пластмасса, кожа — следствие такого количества процедур, что лицевые мышцы способны отразить эмоции только под воздействием электрошока. И цвет лица, подозреваю, тоже генмод. У большинства афроамериканцев кожа светло–коричневая. Алик же черен, будто десять лет загорал на экваторе — темнее не бывает. И над телом поработали: сними с него рубашку, увидишь двадцатилетнего олимпийца: все мышечные протезы вылеплены и распечатаны в лучшей клинике Сан–Франциско. Я бы поставил немалые деньги и на то, что среди идеальных связок и мышечных волокон у него запрятана довольно агрессивная периферия.

Только вот… время и деньги на ветер. С первого взгляда на него каждому становилось ясно, что это старик, и ужасающе расчетливый старик.

Он был связан с глобальными политическими комитетами[3] метрополии — с богатыми старцами, истинными хозяевами Земли, заботившимися о том, чтобы универсализм — общепризнанная система демократического капитализма — держался крепко и не соблазнялся отступлением от своих ой–каких–святых принципов ради блестящих новеньких игрушек вроде утопизма.

Комитеты, как всякий на их месте, желали снять сливки с нашего артефакта. Алик был их глазами, присматривавшими за трофеем, а верность его обеспечивалась единственным надежным средством — основательным количеством долларов.

Я сел спиной к Центральному парку и милостиво улыбнулся.

— Благодарю всех, кто пришел, а также и всех, кого вы представляете и чье согласие позволило нам собраться здесь.

Алик нахмурился:

— Вы тут заправляете? Я думал, меня пригласили, потому что дело ведет Оборона Альфа.

— Теоретически так и есть, — признал я. — Они уполномочили нас вести это расследование. Но начальник экспедиции — мистер Альстер, я же главным образом администратор.

— Каждому свое место, а, Юрий? — ухмыльнулся Алик.

Бесстрастный взгляд Юрия пал на Алика с неизмеримых высот.

— Всегда.

По губам Алика я прочитал: «Чертов умник!»

— Что у нас в программе? — спросил Каллум.

— Отсюда мы отправляемся прямо на Нкаю в системе Беты Эридана. Транспорт для нас подготовлен. Время в пути от базового лагеря до артефакта должно составить около сорока восьми часов. Возможно, чуть больше.

— Ни хрена себе! — крякнул Алик. — Что так долго?

— Карантин, — лаконично объяснил Юрий. — Придется соблюдать полную изоляцию. Физическую и цифровую. Так что порталов к нему не открываем, добираемся по старинке наземным транспортом.

— Цифровая изоляция? — На застывшем лице Алика не отразилось ничего. И не надо было: тон оказался достаточно выразителен. — Скажите, пожалуйста, а доступ в Солнет с базы есть?

— Нет доступа, — ответил Юрий. — Протокол контакта Обороны Альфа.

— Мы не вправе рисковать. Уверен, в Вашингтоне это одобрят, — хитро усмехнулся Каллум.

— Научная группа уже на месте, — сообщил я и жестом обозначил трех ассистентов. — И мы рады дополнительному составу, прибывшему с вами.

— Дополнительный состав, — фыркнула Джессика. — Мы что, оркестр?

Они с Элдлунд обменялись взглядами и улыбками. Луи не заметил — он пялился только на меня.

— Вы получите полный доступ к данным, собранным учеными, — продолжал я. — И, если вас заинтересуют еще какие–то свойства артефакта, мы рассмотрим ваши вопросы в первую очередь. Фактически вы будете определять программу исследований.

— Сколько времени мы там проведем? — спросил Каллум. Я до сих пор различал в его речи абердинский выговор, хотя, судя по досье, он больше века не бывал в Шотландии.

— У нас две основные задачи, — объявил Юрий. — Первая: определить потенциальную опасность артефакта. Враждебен ли он и в какой степени. Вторая на основании первой: выработать рекомендации по ответу. Сколько это займет, столько займет. Годится такой ответ?

Алик, хоть и недовольный, все же кивнул.

— Больше ничего? — осведомился я. Как видно, вопросов ни у кого не имелось. — Отлично. Прошу за мной.