Спасение

К нему присоединился второй охранник. Глядя в лицо Василию, он уверенно произнес:

– Ну ведь пил же, пил! По тебе видно, зачем отрицать?

Василий молчал, не видя никакого смысла признаваться в употреблении спиртного.

– А ну, дайте я с ним поговорю, – вмешался участковый и, сурово взглянув Василию в глаза, с железом в голосе произнес: – Значит, так, спрашиваю в последний раз: где пил и с кем? Говори. Я не собираюсь с тобой церемониться!

– Один… в кафе. И не пил, а ел мороженое с коньяком по сто девяносто девять рублей за порцию. У меня даже кассовый чек есть.

Для вида Василий стал искать в карманах чек из кафе, понимая, что никакого чека у него нет – он даже не брал его, но участкового это не интересовало. Продолжая сверлить Василия все тем же холодным взглядом, он задал следующий вопрос:

– У нарколога давно состоишь на учете?

Василий перестал копаться в кармане и удивленно уставился на участкового.

– А с чего вы взяли, что я состою у него на учете? – растерянно произнес он.

– Ну как с чего? Раз пьешь один, без компании и повода, значит – алкоголик. И тебя, видно, сильно тянет к выпивке, раз и в детском кафе умудрился напиться.

– Никакой я не алкоголик! – решительно запротестовал Василий. – Я просто решил прогуляться перед сном, подышать свежим воздухом. Мне так врач велел…

– А пить тебе тоже врач велел? – прервал его участковый.

– Нет, вы что! Я еще раз повторяю: был в кафе, ел мороженое. Целых две порции, а оно с коньяком. И еще три коктейля с ликером выпил. И все. Я просто хотел культурно отдохнуть после процедур. Что, нельзя? Нам женщина, Зинаида Васильевна, говорила на инструктаже, что…

Но участковый не стал слушать, что говорила женщина на инструктаже, а, глядя Василию в глаза, резко произнес:

– Что ты врешь! Да по тебе видно, что не меньше бутылки водки всадил!

– Я не пью, – как мог упирался Василий. – Мне врачи запретили. И вообще, я жаловаться на вас буду в прокуратуру. Я приехал сюда отдыхать, никому не мешал, а меня схватили на улице и арестовали, словно преступника…

– Да не кипятись ты, – смягчился участковый, – я же сказал, что разберемся и отпустим.

Василий замолчал – такая перспектива его устраивала. А полицейский откинулся в кресле и начал неторопливо размышлять вслух:

– Значит, не пил… И на учете у нарколога не состоишь…

– Да что вы такое говорите! Я никогда у него не состоял…

– Ладно, проверим. – Полицейский сощурил глаза и снова спросил, как отрезал: – По какой статье был судим? И где сидел?

Василия словно окатили холодной водой.

– Я нигде не сидел, и вообще, я несудим, – огрызнулся он. Ему не понравилось, как с ним разговаривает полицейский: грубо и высокомерно, и Василий возмутился: – Почему вы со мной так разговариваете, будто я какой-то бандит или алкоголик? Я, между прочим, на шахте работаю бригадиром, и за хорошую работу меня поощрили бесплатной путевкой в санаторий.

Полицейский неожиданно смягчил тон:

– Ладно, успокойся! Ты мне еще спасибо должен сказать, что я тебя, дурака, на танцы не пустил! Понятно тебе?

Василий молчал, а участковый наставительно продолжил:

– Хорошо, что мы тебя вовремя остановили. А то пошел бы на танцы, устроил там драку и сел бы года на два, а то и больше.

Далее полицейский обстоятельно обрисовал возможные последствия проявления бестолкового геройства после выпитого спиртного, подкрепив свои доводы примерами из личной криминальной практики. Для пущей убедительности он эффектно тыкал указательным пальцем в соответствующие статьи Уголовного кодекса. Василий уже прослушал информацию об уголовной ответственности за причинение телесных повреждений разной тяжести, за повреждение чужого имущества и за сопротивление представителю власти.

– А вот еще статья, как раз для тебя, в самую точку! – Участковый открыл нужную страницу в кодексе и нарочито хрипловатым голосом прочитал: – Хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка и проявление явного неуважения к обществу, наказывается лишением свободы на срок до семи лет! Ну, как тебе такое? Семь лет в тюрьме!

Видя, что Василий смутился и сидит, опустив голову, участковый все тем же хрипловатым голосом продолжил:

– Между прочим, в прошлом году здесь один пьяный балбес устроил драку на танцах. Думаешь, где он сейчас?

Василий молчал, понимая, что мужчину, наверное, посадили. И не наверное, а точно посадили – иначе зачем бы участковый стал приводить такой пример?

– Да, он в колонии! – чуть ли не прокричал полицейский. – Два года ему дали, хотя прокурор пять лет просил. Пожалел его наш гуманный суд! Вот так! А он, между прочим, тоже лесоруб.

– Я не лесоруб, а шахтер, – вставил Василий.

– Это неважно.

– Как неважно? – попытался возмутиться Василий, но участковый его оборвал:

– Важно другое: что мы тебя вовремя остановили и на танцы не пустили. Понятно тебе? А то бы таких дел там наворотил, а потом – локти кусал. Ты мне еще спасибо должен сказать!

Василий молчал. «Еще чего не хватало, – думал он, – благодарить участкового за то, что испортил весь вечер. Нет уж! Это из-за него я сижу здесь, а Петр – там, на лавочке».