Спасение души

Моя рука потянулась, чтобы вернуть ее назад. Чтобы прижать ее ближе к себе. Я, блядь, не знал, что делать, но, глядя, как она уходит, я возвращался в временя к концу битвы. В тот момент, когда она позволила себе уйти и никогда не оглядываться назад, следуя за Уиро.

Комната внезапно начала расплываться. Последнее, что я увидел — это Эйден, стоящий там с лицом, бледным, как луна, и таким взглядом, что мне стало не по себе.

Гостиная моей матери снова появилась в поле зрения, но это не имело значения. Все исчезло, когда мое сердце начало колотиться, а в ушах шумел гул. Мою грудь сдавило, зубы угрожали хрустнуть, поскольку каждый дюйм моего тела на грани взрыва. Я больше не мог сдерживаться.

Моя грудь вздымалась, когда я увидел ее так близко, но так далеко и с ним. Я издал рев, от которого разбился стакан на подносе рядом со мной. Рев, от которого сотрясался весь чертов замок.

Кэллоуэй помогал ей истекать кровью.

Эйден осмелился дотронуться до нее руками.

И Уиро использовал ее для своей выгоды. Я просто не знал, для чего. Теперь, когда она найдена, ничто не удерживало меня от того, чтобы добраться до нее.

Судьба говорила, что она должна чем-то пожертвовать, возможно, даже собой.

— Будь проклята судьба, — сказал я своей матери и Эмилю.

Если она умрет, я прикую ее к себе, и мы оба погрузимся в самые темные глубины вместе. Рука об руку.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Эмма

Моя старая кровать в этом дворце удобнее, чем та, к которой я привыкла в Гехендре, но золотистый свет, проникающий через балконные двери, ошеломлял по сравнению с темной дырой, в которой я жила. Маленькие лучики тепла достигали кровати и блестели на моей бледной коже, но я этого не чувствовала. Ничто не могло избавить меня от этой вечной замерзшей тундры.

Мои ноги ступали по полированному полу, пока я готовилась так же, как и в первый раз, когда приехала сюда. Но на мне нет кожаных брюк и длинной туники. Итак, я придерживалась задачи, которой мне нужно следовать, а это означало, что я должна одеться соответствующим образом.

Орудие разрушения, завернутое в шелк.

Я надела платье беззвездной полуночи, выставляя на всеобщее обозрение все знаки победы на моем теле. Раскрашенный холст, воплощающий закаленную силу.

Я чувствовала себя не в своей тарелке, возвращаясь в эту прекрасную тюрьму. Только на этот раз ключ тайно хранился у меня. Я закончила одеваться и начала заплетать пряди своих волос в одну косу. Я завязала конец и посмотрела на свое отражение в зеркале. Кому-то было бы неприятно видеть пустоту, глядящую в ответ.

Раздался тихий стук в дверь, но я не утруждала себя ответом. Это пустая трата времени. Слышен щелчок поворачивающейся ручки, прежде чем она со скрипом открылась, пока не оказалась слегка приоткрытой и не наполнилась ароматом свежего дождя и кожи.

— Могу я войти?

Эйден. Я крепко сжала руки в кулаки, прежде чем глубоко вздохнула в попытке ослабить напряжение в мышцах.

— Можешь.

Его шаги стали громче, когда дверь за ним закрылась на задвижку. Не моргая, мои глаза нашли его в отражении зеркала. Одежда, которую он носил, идеально подходила к его худощавой фигуре и лучше, чем то, что я помнила, он носил раньше… Мои глаза скользнули по его телу, останавливаясь на золотой декоративной отделке кремовой туники и брюк в тон.

Он сделал паузу и провел руками по своему телу, когда заметил, что я рассматривала его одежду.

— Мой отец настаивает, чтобы я выглядел как подобает принцу. По крайней мере, до тех пор, пока все не уляжется после его завтрашней коронации, — он нервно засмеялся над моим пристальным взглядом.

Его вид вызывал внутри бурю энергии, но мне удалось укротить шепотки, когда дело доходило до того, что я смотрела на него. Каждый раз, когда он рядом, моя сила хотела знать, каково это — чувствовать, как бьется его сердце на моей ладони, или как будут выглядеть его глаза, если я лишу его воздуха.

Но пока он мог чувствовать, как его кровь течет по венам до другого дня.

— Как тебе спалось?

Он подошел ко мне, пока не оказался в футе от меня, и медленно опустил взгляд вниз по моему телу. Взгляд, в котором кружилось желание, страх и что-то близкое к гневу. Он опустился к моей спине, где платье задиралось у основания позвоночника, оставляя остальное открытым. Его изумрудные глаза застыли на моем располосованном кожаном щите. И тут я заметила, как подергивались мышцы на его челюсти и раздулись ноздри.

Я повернулась к нему лицом, но его глаза были опущенными, как будто он все еще смотрел мне в спину.

— Я достаточно хорошо выспалась, — мой голос вернул его к реальности, когда он перевел взгляд на меня.

Кивнув головой и судорожно сглотнув, он прочистил горло.