Спасение Келли и Кайдена

Нет, ты не в порядке, – хочу ему возразить. Твой отец ударил тебя ножом, и вся тяжесть ситуации пала на твои плечи. Ты не можешь быть в порядке.

Кайден отпускает мою руку, хватает ворот своей футболки, стягивает ее и бросает на пол рядом с моим платьем и лифчиком. Его волосы взъерошены, губы покраснели от неистовых поцелуев. Мой взгляд перемещается с лица Кайдена обратно на шрамы. Некоторые из них маленькие, некоторые ‒ нет. Самый протяженный пролегает вдоль его груди, и кажется грубым на вид.

— Упал на грабли, когда отец меня ударил, — поясняет Кайден будничным тоном, словно это пустяки. Словно это просто случилось, и он уже обо всем забыл.

Мне хочется плакать. Я провожу пальцем по шраму, ощущая неровности, и представляю, насколько больно ему было.

— Кайден, я…

Его губы заставляют меня умолкнуть, он падает на меня, и мы снова лежим на кровати. Кайден отстраняется после того, как его язык исследует каждый миллиметр моего рта.

— Я знаю, ты хочешь, чтобы я поговорил с тобой об этом… и я поговорю… но сейчас мне нужно другое. — Он проводит пальцем по моей щеке, отчего мои веки смыкаются. — Я хочу только тебя, хотя бы на мгновение.

Его прикосновение доводит мое тело до безумия. Я не знала, что такое вообще возможно. Киваю, желая принадлежать ему хотя бы на мгновение. Он едва заметно улыбается, целуя меня в щеку, после чего поднимается, снимает джинсы и боксеры, стягивает с меня трусики. Прежде чем откинуть джинсы в сторону, Кайден достает из бумажника презерватив, а затем замирает надо мной, положив руки по сторонам от моей головы, глядя мне в глаза.

— Ты же знаешь, если тебе будет нужно, чтобы я остановился, замедлился, или если просто захочешь поговорить, я все сделаю, — говорит он, пытаясь успокоить меня. Я нервничаю, несмотря на то, что уже делала это с ним прежде.

— Я знаю. — Медленно вдохнув и выдохнув, едва не говорю, что люблю его, потому что держать эти слова в себе мучительно.

Но я молчу, и вот Кайден уже целует мои губы, входя в меня. Нет такой сильной боли, как в первый раз, когда мы занимались сексом, поэтому мои ноги раздвигаются, и я более охотно встречаю его толчки. Обвив руки вокруг него, прижимаюсь теснее, пока мое тело снова переносится туда, где я свободна, где есть только мы с ним.

Моя кожа покрывается потом. Мышцы рук и груди Кайдена сокращаются, когда его движения ускоряются. Все мысли покидают мою голову. Мне хочется задержать это мгновение, взять его в руку, сохранить навечно, потому что тогда моя жизнь станет цельной, захватывающей, настоящей.

Она станет идеальной.

Кайден

Я быстро усвоил урок – у меня не получается сохранять контроль рядом с ней. Каждый раз, когда Келли смотрит на меня, клянусь, она завладевает очередным фрагментом моей души. В отличие от большинства людей, ей безразлично, что я испорчен. Когда мы целуемся, я исчезаю. Разбитый, бездушный, пустой Кайден, созданный после первого удара отца, прекращает существовать. Я принадлежу Келли, и хочу лишь быть с ней.

Я поднимаю ее, несу в спальню, потому что то, что собираюсь с ней сделать, не для грязного пляжа. Целую ее так долго, как могу, прижимаюсь к ней, с восхищением наблюдаю, как она содрогается от удовольствия. Мне нужно больше, поэтому я поднимаюсь, утягивая Келли за собой, раздеваю ее. Затем она раздевает меня. Я знаю, она смотрит на мои шрамы, думает о том, в результате чего они остались. Когда снимаю футболку, ее взгляд сосредотачивается на самом большом рубце в центре моей груди.

— Упал на грабли, когда отец меня ударил, — говорю я, сам не зная почему. Ненавижу об этом рассказывать, только мне вдруг хочется, чтобы она узнала, потому что тогда мне будет лучше, и груз на плечах станет немного легче.

Келли явно собирается сказать что-то, что может разрушить момент, поэтому я обрушиваю свои губы на ее, лишая нас обоих дыхания и голосов. Я падаю на нее, поддерживая свой вес, замечаю, насколько маленькой и беззащитной она выглядит подо мной.

Когда снимаю нашу оставшуюся одежду, испуганное выражение Келли под стать моему внутреннему страху. Ее глаза такие огромные; я чувствую, как она вздрагивает с каждым вздохом.

— Ты же знаешь, если тебе будет нужно, чтобы я остановился, замедлился, или если просто захочешь поговорить, я все сделаю, — говорю, стараясь ее успокоить. И это правда. Я остановлюсь, если она меня попросит. Ради нее я готов на все.

Келли ничего не отвечает, и я вхожу в нее, ощущая ее тепло, желая остаться в данном мгновении навсегда и лишь чувствовать ее. Это успокаивает, пугает. Это идеально. Лишь с ней я позволяю себе пережевать чертову гамму эмоций. Когда я с ней – чувствовать не так уж сложно.