Спасение мира и другие неприятности (СИ)

Ингрид дёрнулась. Именно это она пыталась вдолбить Джоффри, но её просто-напросто грубо заткнули. Графиня Валга, стало быть, додумалась до того же, но её затыкать некому: грандмастер Клинков перебрался далеконько от Коррола, а капитан, судя по мрачной роже, сам думал точно так же. Что в Мифическом Рассвете есть не только придурочные фанатики, кидающиеся на людей с воплями про рай, но и хитрые сволочи, которые мутят потихоньку водичку — готовят жителей Тамриэля к явлению прекрасного, могучего и светозарного Манкара Каморана с Амулетом Королей на шее.

— А вы знаете, что это такое — ночь за ночью видеть во сне эти треклятые Мёртвые Земли? — сиплым от придушенной злости голосом спросила Ингрид, понимая про себя, что пойдёт, никуда не денется.

— Понимаю, — натянуто улыбнувшись, ответила графиня. — Судьба Кватча мне известна, леди Фросткрег. И если ваши кошмары — это пятеро погибших, как вы считаете, по вашей вине стражников, то мой кошмар — груда горелых развалин на месте моего города. Я не хочу, чтобы Коррол стал вторым Кватчем. Если этого можно избежать, всего только заплатив золотом или пожаловав рыцарское звание этой вашей смешной орочьей девочке, называйте вашу цену, ставьте ваши условия — я приму любые. Даже откровенно выходящие за рамки разумных.

— Это мне так кажется, или ты и впрямь просто хочешь позлить Тикиуса и прочих магов из гильдии?

— Не просто, — Эарана лениво поигрывала цепочкой новенькой подвески — то наматывала её на запястье, словно браслет, то переплетала ею пальцы. Цепь была массивная, впору мужику-норду вроде Бурда носить, а сама подвеска выглядела дешёвкой, недостойной золотистой изящной шейки высокой эльфийки — просто серебряный диск с вставленным посередине хризолитом. Тем самым, за который воришка-гоблин выкупил у Ингрид собрата и мешок сладких рулетов. Зачаровывал это, с позволения сказать, украшение Риндир, и из-за него авантюристы едва не рассорились с Умбакано, потому что Риндир за работу хотел посох лича. Для изучения, исключительно для изучения, и только поэтому кое-как удалось уговорить Умбакано подождать, пока босмер разберёт трофей из Вьендавьявика на щепочки-проволочки, а потом соберёт обратно. Он даже выразил готовность зарядить посох после того, как разберётся с ним. Но нервов Эаране и Ингрид оба эльфа, высокий и лесной, вымотали немало, пока удалось найти вариант, устраивавший всех. Или, как сказала магичка, одинаково не нравившийся всем, а потому достойный гордого звания компромисса. — Я, кстати, — продолжила она, выложив из цепочки какую-то руну на атласном покрывале (номер они сняли у Таласмы, не у Эмфрид), — поднимаю авторитет графини на недосягаемую прежде высоту: её придворная магесса лично отправляется в Обливион, чтобы закрыть Врата. А не малюет посредственные портреты.

— А я слыхала, что портреты-то вроде как раз и неплохи, — возразила Ингрид. — Один даже кто-то украл.

— О да, — ехидно согласилась Эарана, — кража картины — это точно признание её высокой художественной ценности.

— Значит, ты останешься в Корроле?

— Ты имеешь в виду, если вернёмся живыми? Нет. Я договорилась с графиней, что место придворного мага останется за мной до тех пор, пока я не решу, что мне пора успокоиться и осесть на одном месте. А Кассия Валга вполне обойдётся услугами госпожи Шанель или другой такой же бездарности. В сущности, — Эарана дёрнула плечом, так что очередная руна погибла, превратившись в кучку серебряных звеньев, — что делать сильному боевику в замке?

— Охранять графиню?

— Тогда уж, скорее, юного графа. Леди Кассия явно не в том возрасте, когда можно ещё оставить наследников для графства.

— Она же Валга только по мужу, — сказала Ингрид, устав мотаться по комнате туда-сюда и присев на край кровати. — Какие ещё наследники? Если только внуки… какой-нибудь младший сын Алессии. Только он уже будет Каро, не Валга.

— А кто был твой отец? — неожиданно спросила Эарана. — Ты говорила про отчима и про брата. А отец?

Ингрид пожала плечами.

— Пока отчим был жив, мать вообще про отца молчала. Я, в общем, только лет в семь или восемь узнала, что отец у меня не родной. Мне же и двух не было, когда они поженились, и он всегда меня… ну, не знаю, любил ли, но точно разницы между нами со Свеном не делал. Вроде как оба его дети. Хороший был мужик, прими Шор его душу. А отец… не знаю. Мать говорила, что не из простых, но ни имени настоящего, никаких подробностей не называла. Он их команду для чего-то нанимал, когда она уже собиралась завязывать с мародёрством, даже трактир присмотрела. Так что… какая разница-то? Растил меня Гунмар Одноглазый, он и драться учил — матушка мне своей судьбы не хотела, вечно ругалась, когда на заднем дворе с топором заставала.

— Разница? — задумчиво переспросила Эарана. — Наверное, никакой. Но графиня, как ты говоришь, помянула в разговоре то ли кого-то из Девяти, то ли Нереварина…

— Нереварина помянула я, — отмахнулась Ингрид. — А мужик, который про меня и знать не знает, при чём тут вообще? Или, скажешь, Исмир матушку мою посетил под видом простого или непростого норда?