Спасение неизбежно

до обращения президента, в народе окрещенном «Спасайся, кто

может!», Ермакову присвоили генерал-майора, наградили большим

пистолетом и направили в родной город начальником полиции.

В отсутствии реальной власти город стал прибираться к рукам

деловыми людьми, двадцать лет назад ходивших в малиновых

пиджаках с барсетками под мышкой. Бывший мэр Трахов не

преминул воспользоваться положением, он провозгласил себя

«исполняющим обязанности в это трудное время», в лучших

традициях призвал сплотиться народ. Вовремя прибывший генерал

жаждал расправы. Объект не имел значения. Хитрый одноклассник

направил энергию в нужное русло. Деловые люди исчезали или

отказывались от своих претензий на городское имущество. А

имущество это включало в себя стратегические запасы еды и

топлива, вооружения, лекарств. Все самое необходимое было

складировано в бункере. А среди этого богатства особое место

занимали так называемые обезболивающие препараты, говоря

проще, наркотики. Бункер охранялся людьми Трахова. Построен

он был в свое время таким образом, что немногочисленная охрана

могла отражать вражеские атаки до того, как не умрет с голода или

не сойдет с ума.

- Андреич, - сквозь зубы начал генерал, - для сопровождения

нам нужно минимум рота бойцов. Это 4 взвода, 120

наркозависимых «зомби», как ты их называешь. Сейчас у меня 70

человек. Они еще не потеряли способность соображать. Еще

какой-то тормоз в башке остался. 20 человек подохло, еще 30

ебнулись совсем, их придется расстрелять. Все из-за твоего

героина. Мне нужна другая партия. И лекарства. Они все же люди, как ни как.

- Нет, Алексей, ни лекарства, ни чего другого я тебе не дам. –

Неожиданно твердо ответил Виктор Андреевич Трахов. -

Обойдутся твои зомби, сдохнут – других найдешь…

Час назад по единственной нераздолбанной городской дороге, перетекающей в магистраль М-5, пронеслись пожарные машины.

Вместо брантсбойтов на них установлены огнеметы. Огонь был

призван пожирать разбухшие трупы людей и животных.

В сторону «Волжанина» разрезали плотный осенний смог два

«Мерседеса».

Ермаков не обманул, он действительно был за рулем.

-Сука! Какой же ты пидарас!- Адъютант прекрасно понимал, к

кому относятся эти слова, благоразумно молчал.

Тигриные глаза генерала едва заметно двигались в глазницах.

Мозг анализировал происходящее со скоростью компьютера

самонаводящейся ракеты…

Автоматом бросив взгляд в зеркало заднего вида, Алексей

Иванович резко наступил на педаль тормоза. Челюсти мощных

тормозов несколько раз прикусили диски, две тонны немецкой

стали,

резко

замедляясь,

казалось,

передали

энергию

находившимся в салоне телам. Еще не успели разжаться

амортизаторы, генерал открывал дверь и вытаскивал пистолет.

Широкими упругими шагами он обошел капот и пошел наискось

назад к обочине. В пяти метрах от дороги стоял помятый пикап, через ветровое стекло на генерала смотрели расширившиеся до

человеческого состояния глаза молодого киргиза. Киргиз опускал

боковое стекло и пытался просунуть двустволку.

К открытой задней двери его соплеменник тащил за волосы

молодую женщину. Русые волосы были намотаны на грязный

кулак, в другой руке насильник держал огромный столовый нож.

Натянутая кожа делала безумной маской рыдающее лицо

женщины.

Не останавливаясь, генерал поднял руку от бедра и долю

секунды дал полюбоваться находившейся за рулем обезьяне

диаметром дула «Десерт Игла». Пуля прошила автомобиль

насквозь, заодно провентилировав голову азиата. В следующее

мгновенье ствол прочертил дугу вправо и ниже. Русский

полицейский показался киргизу исполином. Нож не успел долететь

до земли, как тупая пуля 44 магнума оторвала голову от

позвоночника.

- Это мой город! – Уже неизвестно кому закричал генерал.

Справа раздался еще один выстрел – вышедший из машины

сопровождения полицейский застрелил третьего каннибала, когда

тот, капая слюной, отрезал ухо белого мужчины.

Генерал осмотрелся.

- Женщину в лагерь. Пиздоглазым в рот, или куда там, воткните

мои визитки! – приказал он.

19 октября день

- Кем бы ты была? – Мэр развернулся в кресле у подножия

кровати. – Даже в нормальное время, кем? В институт поступила.

На платное отделение, а учебу оплачивать? Родители в деревне

спились. Если не у преподавателей, в салонах члены сосала бы по

двадцать раз на дню.

Трахов открыл табакерку, но вместо табака ущипнул белый

порошок. Сунул в волосатую ноздрю порцию:

-Ты на меня молиться должна, Катька! Вся общага к вам спать

ходила. Я тебя вытащил! А подруга твоя где? Повешенной в

комнате нашли.

-Так что, племянница ты моя, будешь делать мне хорошо, глядишь – переживем все катаклизмы. Японское что ли слово? –

Хохотнул. – «Ката-клизма».

-Давай вставай, попробуй еще раз! – Не понятно к кому в этот