Спасение неизбежно

подвиги позволили Гитлеру пройтись по внутренностям

мегамагазина. Еще работали операторы сотовой связи, но Дмитрий

уже сознавал будущую ценность уоки-токи. В отделе электроники

он собрал все маломощные рации в тележку, присовокупил

аккумуляторы, поэтому сейчас в уши его товарищей заползал

тонкий провод. Народные умельцы удобно распаяли кнопки

управления, микрофон и динамик.

- Студент, тут все от тебя зависит! – В воспитательных целях

преувеличил Кабанов. – Господа, пять минут для релаксации и

начинаем.

Студент

После зимней, пожирающей мозг стужи пришла весна, временами напоминающая июль 2010 года.

Южный ветер трепал занавеску в окне третьего этажа серой

девятиэтажки.

Учебник химии на подоконнике подпирает пластиковую

створку, раздуваются занавески. Гоша Смирнов один из немногих

готовится к весенней сессии. Интернет еще работает, но

разнообразие

новостей

и

прогнозов

делает

втыкателей

невротиками.

Игорь в перерывах между изучением формул зачитывался

биографией Нестора Махно. Развлекаться по-другому, как это

делало большинство – пить ягу, наматывать на конец триппер, студент считал для себя делом недостойным. Тот же эндорфин

вырабатывался от получения новых знаний, не всегда по профилю

химического факультета. Учеба, как уважительная причина, позволила остаться Игорю дома, пока родители затаривались

продуктами – лапшой, консервами, сахаром. С минуты на минуту

они должны подъехать и позвонить. От поднятия тяжелых сумок

не отмажешься.

Из окна послышался возмущенный голос отца, гортанный злой

говор, захлопнулась дверь автомобиля, глухо лопается стекло.

Игорь отдернул занавеску, выглянул во двор. На площадке у

подъезда стояла смирновская десятка, водительское стекло

разбито, через открытую дверь волосатый кавказец вытаскивает

отца. Другой машет ножом:

- Выходи быстро, русская свинья!

Через ветровое стекло веден ужас на лице матери. Капот

промялся под ногами веселящегося джигита. С пассажирской

стороны двое рвут ручки, стучат по стеклам.

Студенту кажется, что у него вырвали легкие, крик ярости

неслышим. Из ящика стола схватил обмотанную изолентой

фляжку, с кухни нож. Зашнуровать стоптанные кроссовки нет

времени. Через три ступени слетел вниз. Толкнул плечом входную

дверь, солнце резью в глаза, крик матери в уши. Отец сползал на

землю, руки зажимали рану на животе, кавказец продолжал

держать его за отворот куртки. Выпучив черные глаза, продолжал

наносить удары ножом. Двое черных вытаскивали из машины

мать.

- Заткнись, сука! - Схватив за волосы и руки, они похотливо

ухмылялись.

Одежда задралась, оголяя стройное тело 45-летней женщины.

Трое чурбанов отвлеклись от грабежа, бросили продукты на

землю, руки потянулись к жертве.

Игорь неумело полоснул по спине кавказца. Тут же предплечье

отбросило, нож выпал. Второй убийца, куражась, встал в стойку.

Ухмыляясь, окружали остальные.

У Смирнова возникло состояние ненависти на весь мир, на черных, на власть, которая позволила оккупировать русскую землю.

Умирать легко! Игорь смотрел на злые небритые хари, пальцы

провернули пробку на фляге, стеклянная трубка внутри хрустнула.

Тонкий металл нагрелся от химической реакции. С искаженным от

ярости лицом Игорь швырнул самодельную бомбу в ноги

нападавшим. Взрыв выключил сознание, тело отбросило назад.

Последнее видение – одежда в огне, раскрытые в безумном крике

пасти черномазых…

Синие стены отражали белый свет. Большими квадратами

мерцало стекло проплывающих окон. Пахло кварцевой лампой и

ароматическими бензолами. Обрывками слышался женский голос: можете приезжать... Состояние удовлетворительное... Переломов

нет...

В длинном коридоре НХО ГБ 2 ряд коек с больными, не

успевшими "занять" места в палатах напротив. Игорь открыл глаза, рядом стонал несчастный с забинтованной синей головой.

- Смирнов, слышишь меня? - полицейский тронул за плечо.

Игорь повернул взгляд, на него смотрел татарин в старой

милицейской форме:

- Да, - с трудом разлепились сухие губы.

- Помнишь, что произошло? - Мент внимательно смотрел в

глаза.

- Что с родителями? - Смирнов попытался встать, но обнаружил, что руки привязаны к каркасу панцирной сетки.

- Лежи, лежи. Ничего уже не поправишь. Скоро все там будем. -

Участковый покачал головой, как усталый болванчик. - Наделал ты

делов! Терракт! Троих чеченов подорвал, еще трое в Пироговке с

ожогами. Их родичи тебя на первом этаже ждут.

- Родители где? - Игоря мало волновала своя судьба, тем более

чужаков. Тело набирало гравитацию, течение крови ускорялось, сознание прояснялось.

- В морге, хоронить некому. Скоро допрашивать тебя приедут

из конторы. - Темные глаза внимательно следили за реакцией. -

Что делать собираешься?

- Ничего. - Спокойно ответил больной, закрыл глаза, но

бряцнули, натянувшись на предплечьях, ремни.

- Было бы желание, - неожиданно услышал Игорь.